Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу

Под варяжским (варяго-русским) вопросом в науке принято понимать несколько, нерасторжимо связанных между собою проблем, вот уже не­сколько столетий волнующих умы отечественных и зарубежных ученых, предложивших и предлагающих теперь разные ответы на него. Это проб­лема этноса и родины варягов и варяжской руси, проблема значимости их роли в складывании и развитии государственности у восточных славян, наконец, проблема происхождения имени русского народа. В на­шей историографии мало найдется тем, сравнимых с варяжским воп­росом по степени интереса, по количеству работ и накалу полемики, что вполне закономерно. «Эти загадочные варяги-русь, - констатировал в 1876 г. Ф.Фортинский, - дали нам князей, воевод, дружинников; в про­должение двух слишком столетий они принимали деятельное участие в торговых и военных предприятиях наших

Справедливость слов Фортинского еще больше подчеркивает факт весьма заметного политического окраса варя го-русского вопроса, осо­бенно ярко проступающий в сложные периоды жизни русского народа. В том числе и по этой причине в его решении было предложено много ответов: в варягах (варяжской руси) видели норманнов, славян, финнов, литовцев, венгров, хазар, готов, грузин, иранцев, кельтов, евреев, пред­ставителей других народов2. На сегодняшний день ученые придержи­ваются двух первых из названных мнений, при этом в своей массе отда­вая предпочтение норманской теории. И данное обстоятельство обуслов­лено лишь тем, что норманизм, давно прописавшись в школьных и вузовских программах, формирует сознание будущих ученых, в силу чего они в своем выборе руководствуются именно силой предубежденности и силой инерционности, нежели глубоким знанием и сравнением дока­зательной базы норманистов и их оппонентов. А знать и сопоставлять их, конечно, крайне необходимо, как необходимо квалифицированно вла­деть историографическим материалом. Ибо, «главным условием на право исследования вопроса о начале русского государства, - совершенно верно говорил норманист В.А.Мошин, - должно быть знакомство со всем тем, что уже сделано в этой области»3.

А в этой области сделано очень много, значительно больше, чем обычно представляется, потому как разработка варя го-русского вопроса имеет более длительную историю, чем это также принято считать, и на­чало ей было положено в 1615 г. в Швеции. Первый историографичес­кий обзор (с определенными, конечно, оговорками) по данной теме то­же относится к XVII веку. И связан он с именем шведского историка О.Рудбека, который в 1698 г., отстаивая шведское происхождение варя­гов и киевской княжеской династии, привел мнения С.Герберштейна, А.Гваньини, П.Одерборна^ указывающих в качестве местожительства варягов Южную Балтику4. Пройдет всего лишь несколько десятилетий, и подобные обзоры станут значительно объемнее. Это видно хотя бы по знаменитой статье Г.З.Байера «О варягах» (1735), где он, доказывая нор-манство варягов, называет имена своих предшественников, чьи мысли на сей счет противоречили его позиции. Так, он отверг сообщения П.Одерборна и П. Петрея о выходе Рюрика из Пруссии, назвал несостоя­тельными точки зрения С.Герберштейна, Б.Латома и Ф.Хемница о сла­вянской Вагрии на Южной Балтике как родине варягов, такую же оценку дал суждению М.Претория, что русские призвали себе «владетеля от народа своей крови». При этом Байер ссылался на этимологические изыс­кания шведов О.Верелия и О.Рудбека, утверждавших, что слово «варяг» на скандинавском языке означает «разбойник», на Г.В.Лейбница, полнос­тью согласного с ними, на А.Моллера, объяснившего его из языка эстов и финнов («вор», «грабитель»)5.

С перенесением центра изучения варяжского вопроса из Западной Европы в Россию главные исследования по этой теме издаются теперь в ее пределах, в связи с чем основные историографические работы также выходят из-под пера наших соотечественников, в том числе и тех, кто оказался в XX в. волею судеб в эмиграции6. Вместе с тем, интерес к этно­су варягов продолжали и продолжают проявлять иностранные ученые, что ведет к появлению за границей исследований, подводящих итоги разработки данной проблемы как в русско-советской, так и зарубежной науке7. Несмотря на столь пристальное и многовековое внимание к ва-ряго-русскому вопросу, к его историографическому осмыслению, в нем наличествует много серьезных «белых пятен». Это, например, истоки норманизма, значимость М.В.Ломоносова как историка, содержание его знаменитой полемики с Г.Ф.Миллером, смысл термина «варяги», в ко­торый в разные времена русские люди вкладывали разное понимание, и другие. Но главное - это насколько соответствуют показания всех имею­щихся на сегодняшний день источников тем его решениям, которые предлагают сторонники норманизма и антинорманизма.

Для выяснения данной проблемы привлечен самый широкий круг ис­точников: письменных (отечественных и иностранных, опубликованных и рукописных, в том числе из Шведского государственного архива - Swe­den Riksarkivet), археологических, нумизматических, антропологических, лингвистических, богатый историографический материал. В центре вни­мания находятся прежде всего свидетельства многочисленных русских памятников, в первую очередь, Повести временных лет (ПВЛ или Начальная летопись) и ее составной части - Сказания о призвании варя­гов (или варяжская легенда). С учетом того, что разговор о варягах (ва­ряжской руси) ведется в трех плоскостях - историографическом, ис­точниковедческом и собственно историческом, то характеристика источ­ников и историографический анализ даны но соответствующим главам.

Автор выражает искреннюю благодарность издательству «Русская панорама», его президенту Ю.В.Яшневу, главному редактору И.А.Нас-тенко, техническому редактору О.Е.Пугачевой за прекрасные публика­ции по варяжскому вопросу (Сборник Русского исторического общества Т. 8 (156). «Антинорманизм». М., 2003; Гедеонов СЛ. Варяги и Русь. М., 2004; и др.).

Разговор об этносе варяжской руси, сыгравшей столь важную роль в нашей истории, следует начать именно с начала: с темы об истоках нор-манской теории. Это диктуется тем, что истинные причины и обстоя­тельства, вызвавшие ее к жизни, время и место ее появления на «свет» весьма далеки от представлений, возведенных в науке в абсолют и в силу чего мощно воздействующих на творческую мысль отечественных и за­рубежных ученых, плодя в прошлом и в настоящем многочисленные ис­торические мифы. Избавиться от них в какой-то мере позволит действи­тельная, а не кажущаяся картина генезиса норманизма, что, несомненно, положительно отразится на перспективах решения варяжского вопроса, сможет придать дискуссии о племенной принадлежности варяжской ру­си и варяжских князей, ставших во главе первого в истории восточных славян государства, по-настоящему конструктивный характер.

При всех принципиальных разногласиях по всему кругу обсуждаемых вопросов норманисты и их оппоненты демонстрируют исключительное единодушие во взглядах на проблему возникновения норманизма, видя в его «отце-создателе» немецкого историка Г.З.Байера (1694-1738). Выпускник Кенигсбергского университета, еще на родине стяжавший се­бе известность как крупный ориенталист, он с декабря 1725 г. занимал кафедру древностей классических и восточных языков Петербургской Академии наук. В Санкт-Петербург он прибыл в феврале 1726 г.

За двенадцать лет своего пребывания в России Байер написал шесть книг и более тридцати статей на самые разнообразные темы1, в том чис­ле по русской истории, и большинство из которых мало что говорит современному исследователю. Но совершенно иная судьба выпала на долю его статьи «Ос Уага^» («О варягах»), опубликованной в 1735 г. на латинском языке в «Комментариях Академии наук»2. По верному за­мечанию М.А.Алпатова, «именно это произведение определило место Байера в исторической науке»3. И ее выделяют из числа прочих работ ученого по той причине, что на нее уже несколько столетий смотрят как на давшую жизнь норманской концепции образования Древнерусского государства.

Вместе с тем, исследователи в массе своей также связывают с Байером «главнейшие доказательства норманского происхождения варягов», вы­веденные, как они уточняют, «преимущественно по византийским и скандинавским источникам». При этом, как авторитетно подводил черту в 1897 г. П.Н.Милюков, «его главные доказательства норманизма до сих пор остаются классическими»4. Байеру приписывают введение в научный оборот Вертинских анналов, показаний Лиудпранда, епископа Кремон-ского, византийского императора Константина Багрянородного, сближе­ние «варягов» русских летописей с «варангами» византийских источников и «верингами» скандинавских саг, суждение, что имена русских князей и их дружинников звучат по-скандинавски5. В историографии в качестве непреложной истины существует еще одно мнение, разделяемое как сто­ронниками, так и противниками норманизма. Согласно ему, Байер пер­вым поднял и вопрос о происхождении варягов-руси6, т. е. он является не только родоначальником норманизма, но и родоначальником варяж­ского вопроса вообще. На работы ученого по варяго-русскому вопросу имеется еще один взгляд. В 1836 г. Ю.И.Венелин заметил, что его рас­суждения о «варягах есть попытка пояснить собственно не русскую, а шведскую древность»7.