Варяги. Славяне. Русские
Шрифт:
Другой факт может быть связан с уже упомянутым иллирийским восстанием 6 — 9 гг. н. э. Предположительно, часть повстанцев после разгрома бежали на север, за Дунай, поэтому в памяти славян «Илюрик» сохранился как связанный со славянской прародиной. Если учесть, что древних римлян тоже часто называли волохами, в частности поляки до сих пор их так называют, то налицо еще один факт насилия творимого «волохами» и изгнания славянских предков с родной земли.
Третий факт связан непосредственно с задунайскими венетами. В отношениях с варварами, обитавшими по дунайской границе империи, римляне придерживались следующего правила. При заключении мирного договора с этими племенами римляне включали в него запрет варварам селиться в приграничной полосе вдоль левого берега Дуная (шириной от 8 до 15 км), пасти здесь свой скот и обрабатывать землю [78, т. I, с. 610]. Для задунайских
Эти три факта, слившись в один в памяти потомков, были донесены в устном предании до ушей первых русских летописцев в виде рассказа о «волохах», которые творили насилие над предками славян, прогоняли их с родины и с реки Дунай.
Ранее уже высказывалась мысль, что современникам невозможно оценить и понять значение этнических процессов, происходящих на их глазах. Во-первых, они слишком медленны, во-вторых, в них слишком велик фактор неопределенности: начавшийся процесс может идти в направлении, заданном исходными факторами, может совершить неожиданный зигзаг, может прерваться. Протославянский этнический процесс не прервался и не ушел в сторону, он завершился образованием нового активного этноса. А в законченном этническом процессе всегда просматриваются более или менее отчетливо хронологические рамки. Каковы же критерии для хронологических рамок протославянского процесса?
Самостоятельная линия развития задунайских венетов началась после образования римской провинции Норик в 16–15 гг. до н. э. До этой даты они находились в тесном контакте со своими южными соплеменниками и входили даже с ними в одно государство. После образования провинции Норик ее население подверглось быстрой романизации, в том числе и проживающие в провинции венеты. Вместе с романизацией они становились чужими задунайским венетам. На западе и на севере задунайские венеты граничили с кельтами, с германцами. На востоке находилась Паннония — тоже римская провинция, в которой доминировали сарматские племена. Может быть, на ограниченном участке границы имело место соприкосновение с племенами пшеворской культуры. Эти воспринимались как родственники, но в отличие от античных ученых венеты видели и заметную разницу между собой и пшеворцами. Языки у тех и других были разные, хотя и очень похожие. Материальная культура различалась существенно. К тому же страна задунайских венетов заполнялась этническими осколками со всех окружающих земель, это всегда сопровождается расшатыванием этнических стереотипов. Превращение венетов в «венеговорящих» неизбежно должно было стимулировать процесс, который сейчас называют маргинализацией населения. Но об этом позднее. А сейчас я сделаю вывод: протославянский период завершился, когда славян заметили окружающие народы как особую этническую общность и они активно включились в исторический процесс. Это произошло в конце V в. н. э. Стало быть, хронологические рамки протославянского периода: примерно с 15 г. до н. э. по конец V в. н. э. Срок большой, за это время многое могло измениться, но… история пошла так, как она пошла.
Протославянский период истории темный, фактов крайне мало, многое, как выше сказано, придется реконструировать гипотетически или по косвенным данным. Судьба задунайских венетов имеет некоторую аналогию с судьбой славян-черногорцев, которые в течение четырех веков жили запертые в своих горах, имея вокруг враждебное окружение. Надо полагать, некоторые социально-экономические, политические, этнические процессы у тех и других шли сходным образом. Но венеты имели возможность вести медленную экспансию на север.
Снова напомню: свободных угодий в горных условиях не бывает, их не хватает даже для коренного населения, а в страну задунайских венетов время от времени прибывали беглецы и переселенцы. Жизнь в материальном смысле, очевидно, была очень скудной, это порождает суровые нравы, что приемлемо, но также вызывает рознь и борьбу за угодья. Столкновения между соседями были частыми и острыми. К тому же обыденная жизнь, связанная с борьбой за материальное существование в горах, очень скучна, поэтому активные и энергичные члены венетского общества легко ссорились, тратили свой запал на кровную месть. Но если появлялся общий внешний враг, взаимные обиды легко забывались, и горцы переключались с уничтожения своих ближних на уничтожение врагов. Примерно такой была модель черногорского общества долгое время. В венетском обществе за 500 лет такой же стереотип должен был прочно отложиться в менталитете и мироощущении. В некоторой степени этим можно объяснить недостаточную уживчивость славян друг с другом, политическую нестабильность ранних славянских государств, склонность к сепаратизму. В значительной степени поэтому славяне потеряли Паннонию, подчинились кочевникам-болгарам хана Аспаруха, без заметного сопротивления подпали под власть византийцев на Балканском полуострове, не смогли дать надлежащего отпора немецкой агрессии на Эльбе и Лабе. Да и Киевская Русь была достаточно аморфным политическим образованием, все время имела тенденцию к распаду, в конце концов легко и быстро распалась.
Скудные условия материальной жизни всегда стимулируют высокую рождаемость, эти же скудные условия порождают высокую детскую (и не только детскую) смертность. Таким образом, особи потенциально слабые, больные, неэнергичные, несообразительные, трусливые имели пониженные шансы выжить и оставить потомство. А все перечисленные человеческие качества зависят не только от воспитания, в чем-то они передаются на генном уровне. Как все это отразилось на изменении качества человеческого материала за 500 лет? Этот вопрос впереди.
Демографические проблемы порождали у протославян стремление выселиться за пределы родных мест. Отдельная личность или небольшая группа могли уйти за Дунай и поискать свое место в рамках древнеримского общества. Кто-то шел в воины-наемники, а кто-то предпочитал зависимое существование в качестве клиента скудному бытию на родине. Для прочих была возможна экспансия в северном направлении. Горный массив Шумава частично, надо полагать, с самого начала входил в состав славянской прародины, а находящийся северо-западнее горный массив Чешский Лес, скорее всего, был колонизован в праславянский период. Откуда такое предположение?
Оно из самого факта названия гор. Почему горы в индоевропейских языках часто называют «лес» — этот вопрос уже разбирался. А почему именно Чешский Лес (т. е. горы)?
Слово «чех» состоит в родстве со словами «четник», «чета», на древнерусском языке «чета» означало «отряд», «толпа», «полчище», «сообщники», старославянское «съчетати» означает «сочетать», «соединять». Вероятно, родственно латинскому cathem — «отряд», «толпа» [174, т. 4, «чета»]. Стоит отметить в русском языке такие слова, как «чехарда», «чох». Первое означает «беспорядок», второе — «дурной путаный сон», «бред». [4 — Русское слово «чехарда», видимо, бином: «чех-арда» («арта») — «коллектив (общество) живущих не по общепринятому закону».]
Видимо, у протославян слово «чеха» означало «сборище случайных людей, образовавших отряд и не подчиняющихся существующим нормам жизни». Смысл примерно тот же самый, что и у термина «гата»/«гота» у других индоевропейских народов. В условиях протославянского быта такие четы, или чехи, должны были возникать постоянно. Энергичная молодежь, жаждущая добычи и приключений, объединялась в отряды, ходила воевать и грабить соседей. Вспомним еще раз, что писал о венетах Тацит. В первобытном обществе при перенаселенности территории был и такой способ материального обеспечения. Членов таких лихих отрядов мало кто жалел: придут с добычей — хорошо, погибнут на чужбине — тоже неплохо — меньше ртов, меньше конфликтов внутри протославянского общества.
Но иной раз в чехи люди объединялись для того, чтобы поселиться за пределами родной земли. Чтобы занять участок земли, совместно трудиться, защищаться от врагов. Если членам чехи удавалось поселиться на новом месте, то за несколько поколений такой коллектив прорастал внутри себя структурами родоплеменного общества и превращался в новое племя.
Горный массив к северо-западу от Шумавы был, очевидно, малонаселенным, и за него никто особенно не воевал. По вершинам горных хребтов обычно проходят границы, между границами же племенных территорий проходили полосы нейтральной «ничейной» земли, где никто не жил. В условиях земельной тесноты протославянская молодежь, не имеющая перспектив на родине, уходила в дикие горы и там основывала новые деревни, пахала землю, пасла скот и, лишенная поддержки соплеменников, самостоятельно защищала заселенную территорию. Мне думается, именно тогда в протославянском языке возникли слова «храбр» и «храбрец». Они имеют тот же корень, что и слово «хребет», и первоначально означали удальца, поселившегося в горах на вершине хребта и отстаивавшего с оружием в руках свое право на место под солнцем (этимология слова «храбрец», предложенная М. Фасмером и П.Я. Черных, меня не удовлетворяет, впрочем их — тоже).