Варяжская сага
Шрифт:
– Держи! – Агнар протянул младшему брату франкский меч. – В этом клинке, я уверен, жива сила нашего отца. Он поможет тебе!
Ансгар с благодарностью принял меч, заметив при этом косой взгляд Бальдра.
– Это его не спасет! – скептически изрек хёвдинг. Он явно не верил в удачу Ансгара и жалел, что вместе с жизнью своего дренга потеряет ценное оружие, к которому примеривался еще перед отплытием из Нордланда. Ансгар снова пропустил мимо ушей слова Бальдра, ведь сейчас у него был повод для беспокойства поважнее. Вождь ругов, поигрывая секирой, терпеливо ожидал, когда викинги соберут своего воина. Он был явно уверен в себе и в своей победе.
В конце концов, оборужившись, Ансгар выступил вперед. Руг смотрел, как он приближается, и улыбался.
Кругом стоял неумолчный гул. Руги с восхищением следили за каждым движением своего вождя и, потрясая копьями и топорами, бурно радовались любому его выпаду и откровенно смеялись над его незадачливым соперником. Настроение викингов было прямо противоположным. Они чувствовали, что их боец понемногу уступает и его конец близок. Тем не менее они, как могли, поддерживали Ансгара, пытались что-то ему подсказывать, а заодно осыпали проклятиями как вождя ругов, так и все его племя. Особенно изгалялся в сквернословии Бальдр. Но по-настоящему достигала цели только брань Барга, которому оказалась ведома и вендская ругань.
Наконец наступил момент, когда Ансгар не успел уйти от удара и вынужден был принять его на щит. Тот не выдержал и разлетелся на куски – теперь левую руку Ансгара прикрывали жалкие обломки с умбоном, кое-как державшиеся на ремне. Саму руку чуть ниже локтя охватила острейшая боль, отдававшая в кисть и в плечо. Ансгар несколько раз махнул мечом, стараясь не столько поразить руга, сколько заставить его хоть немного отступить. Руг вновь легко отразил направленный против него выпад, но все же замешкался, и Ансгар смог отскочить в сторону. Расстояние в несколько шагов, которое теперь должен был преодолеть руг, чтобы настичь своего противника, давало Ансгару пару мгновений для оценки ситуации, тем более что сам руг не спешил. Будучи абсолютно уверен в победе, он, кажется, не прочь был поиграть со своей жертвой, как кот играет с пойманной мышью. Но Ансгара уготованная ему роль не устраивала и, пока руг, вращая секирой, медленно приближался к нему, он лихорадочно соображал, пытаясь найти ключ к спасению. Вдруг его осенило – у него в руках франкский меч! Им можно не только рубить! Предупреждая атаку руга, Ансгар сам перешел в наступление. Начав поднимать руку, будто собираясь рубануть сверху, он, согнув в колене, выставил далеко вперед правую ногу и, едва не вывернув себе кисть, перевел рубящий удар в колющий – прямо в живот сопернику. Меч проткнул плоть и уперся во что-то твердое. Руг, собираясь отразить верхний удар, слегка приподнял свой щит и запоздало среагировал на неожиданный выпад викинга. Вместо того чтобы отразить его, щит ударил по мечу, когда тот уже вонзился в тело. Клинок дернулся, скрежеща по позвоночнику и выворачивая внутренности.
Берег огласился вздохом разочарования и криками ужаса со стороны островитян и победным кличем викингов, но сошедшиеся
– Добей его! Добей! – кричал Бальдр, однако Ансгар не шевелился, словно в оцепенении уставившись на поверженного гиганта. Наконец тот попытался подняться, но тут же, бездыханный, рухнул на спину.
Снова раздался победный клич викингов. Агнар же и Ульвар, нарушая строй, бросились к Ансгару, чтобы подхватить его под руки, так как он, осознав, наконец, что победил, сбросил то напряжение, которое еще позволяло ему стоять на ногах, и упал бы, если бы его вовремя не подхватили.
– Назад! – проорал вдогонку двум дренгам Бальдр. Он опасался, что, несмотря на гибель своего вождя, руги сейчас бросятся в атаку. Но вместо этого из их рядов вышли несколько человек, которые, подойдя к поверженному воину, осторожно подняли его на руки и понесли обратно в лес. За ними потянулись остальные. Только одна сотня задержалась, прикрывая это отступление, но вскоре удалилась и она.
Увидев, что руги показали спины, викинги в третий раз, радостно раздирая глотки, восславили Одина. Вдогонку уходящим понеслись новые оскорбления и насмешки. Вместе с тем теперь уже никакой Бальдр не мог сдержать нордманов, и те гурьбой бросились к Ансгару. Подняв его на руки, они принялись качать победителя. Сам он был на пределе сил, но мужественно держался, старался всем ответить и беспрерывно улыбался. Не улыбаться он не мог, мышцы лица сами растягивали его рот, обнажая ровный ряд зубов, хотя сейчас ему было вовсе не до веселья – тело его бил озноб, а левая рука словно отваливалась.
Когда нахлынувшая толпа наконец немного расступилась, Ансгар протянул меч Агнару, бывшему все это время рядом с младшим братом. Но Агнар только покачал головой:
– Оставь его себе. Теперь он по праву твой!
– Дело говоришь, Старший! – вмешался Барг. – Тем более что я придумал Младшему новое прозвище – Длинный Меч.
– Спасибо, брат, – с трудом выговаривая слова, промолвил Ансгар, – спасибо и тебе, Барг. Я с удовольствием приму данное тобой имя. А вот щит я тебе, увы, вернуть не могу.
Барг только поморщился:
– Ты уж извини, что подсунул тебе это барахло, но другого не было. Как твоя рука?
Ансгар, кривясь от боли, стянул болтавшиеся у него на руке все это время остатки щита и закатал рукав рубахи. Немного ниже локтя, там, где, скользнув по умбону, секира пробила деревянную обшивку и дошла до кожаной подкладки, надулась шишка, лопнула кожа и сочилась кровь, а вокруг растекся большой красный синяк. Не обращая внимания на протесты Ансгара, Барг пощупал его руку:
– Ха! Можно сказать, ты легко отделался. Кость цела, а эта ерунда быстро пройдет.
Ансгар и сам понимал, что исход поединка мог быть намного печальнее для него, но эта утешительная мысль не могла унять боли в руке, от которой он едва мог соображать.
Единственным, кто не подошел поздравить Ансгара с победой, оказался Бальдр. Он подождал, пока уляжется радостное волнение, охватившее его дружину, и с обычной для него грубостью громогласно объявил:
– Ну, хватит веселиться! Дело еще не сделано – эти дикари могут в любую минуту вернуться. Так что будет лучше, если мы поскорее унесем отсюда ноги. Отплываем немедля!