Варяжская сага
Шрифт:
Агнар задумчиво почесал затылок, но, видя сомнения брата, Ансгар сказал ему:
– Нам не о чем раздумывать! Мы обещали! Если надо, я могу получить предсказание первым.
– Нет, брат. Я старший, значит, я и буду первым. Что надо делать, колдунья?
– Идем за мной, – поднялась Брюнгерда и направилась в хижину. Агнар удалился вслед за ней.
Ансгар подсел ближе к матери. Мясо уже давным-давно зажарилось и, источая манящий запах, лежало рядом в нескольких глиняных мисках, но Ансгар решил пока его не трогать и подождать, что скажет брат. Агнар появился неожиданно скоро. Он с рассеянным видом сел у костра и, не проронив ни слова, с какой-то таинственной улыбкой принялся поправлять костер.
– Брат, что сказала Брюнгерда? – спросил Ансгар, пытаясь словить блуждающий взгляд Агнара, но тот продолжал хранить молчание, словно ничего не слышал.
– Сын! – не выдержав, позвала Ранвейга.
Голос матери вывел Агнара из его странного состояния, но все, что он проговорил, было:
– Твоя очередь, брат.
Ансгар, разогнув затекшие ноги, поднялся и нетвердым шагом направился в хижину. Идти к Брюнгерде не хотелось. До сих пор ему счастливо удавалось избегать колдовства, и он предпочел бы, чтобы так оставалось и впредь. Но делать было нечего. Остановившись перед низкой дверью, Ансгар обернулся и увидел, как мать, сев рядом с Агнаром, гладит его по голове. Как ни странно, но это его успокоило, и, нагнувшись, он смело вошел внутрь.
В хижине было темно, только посередине горел слабый зеленоватый огонек. Вокруг клубился густой дым со странным терпким ароматом, от которого у Ансгара сразу помутнело в голове. Брюнгерда вынырнула откуда-то из-за угла и обвила теплыми руками шею Ансгара.
– Ансвар, любимый, – прошептала колдунья. Ее глаза были словно покрыты пеленой, она явно была не в себе.
– Я не Ансвар, – мягко ответил Ансгар и легонько оттолкнул Брюнгерду. Это подействовало на нее отрезвляюще, пелена с глаз спала. Она посмотрела на него уже более осмысленным взором и сказала:
– Ты так похож на своего отца! Больше, чем твой брат. Не лицом, а здесь. – Она положила ему руку на грудь, где тревожно стучало сердце. Затем отошла к огню и позвала:
– Подойди сюда!
Ансгар осторожно ступил в центр хижины.
– Ближе, вот так! – Взяв его за руку, Брюнгерда подвела Ансгара вплотную к зеленому свечению, а сама стала напротив, так чтобы огонь оказался между ними. Прошептав несколько непонятных слов, она подбросила в пламя щепотку какого-то порошка. На миг вспышка света озарила все помещение, но тут же снова стало темно, и только тусклый огонек продолжал так же холодно мерцать. Вместе с тем по хижине распространилась новая волна пахучего дыма, от которого у Ансгара все поплыло перед глазами. Тени на стенах стали превращаться в причудливые фигуры, плясавшие диковинный танец и тянувшие свои костлявые руки прямо к Ансгару. Понимая, что это только лишь наваждение, он попытался сосредоточить взгляд на колдунье и увидел, как та протянула ему мешочек. Откуда-то издалека он услышал голос, который говорил ему:
– Тяни шесть рун и выкладывай их на полу в том порядке, в каком я тебе скажу.
Ансгар послушно полез рукой в мешок и стал доставать оттуда обломки костей, на которых были начертаны непонятные ему знаки. По велению голоса он стал выкладывать руны вокруг огня особым порядком. Одну – справа от себя, другую – слева, третью – перед собой, четвертую – еще ближе к себе, пятую – с противоположной стороны, шестую – дальше всего, у самых ног Брюнгерды. Сделав так, Ансгар отступил на два шага назад, а колдунья начала кружить вокруг пламени, вглядываясь в руны. При этом она выкрикивала:
– Отала! Маннар! Ансур! Кауна! Райду! Турисас!
Затем она остановилась, и в огонь полетела еще одна щепотка порошка. Вновь вспышка, и вновь дурман охватил Ансгара. Ему показалось, что он падает – падает в пропасть, у которой нет дна. При этом он оставался стоять на ногах. В голове шумело, но сквозь шум он четко слышал, как колдунья нараспев произносит:
– Норны [4] рекут: лишившись наследства, смертный муж станет равен богам. С раной на сердце предстоит долгий путь к черным вратам.
4
Норны – богини судьбы.
Не в силах больше выносить царивший вокруг него морок, Ансгар выскочил из хижины. Он набрал полной грудью свежий вечерний воздух, и ему сразу полегчало. Он поднял глаза к небу – небосклон был усыпан звездами, и ни одна мрачная тень не оскверняла их свет. Минуту назад ему казалось, что его больше нет, а есть только дурман, зеленое свечение и прыгающие фигуры на стенах. И вот Ансгар почувствовал, что снова жив, и от этого ему хотелось улыбаться. Только в голове раз за разом повторялось услышанное им пророчество, и он невольно шептал: «смертный… равен богам… долгий путь к черным вратам».
Пошатываясь, Ансгар подошел к костру. Мать встала ему навстречу и с тревогой заглянула в лицо. Он улыбнулся ей, но сказать ничего не смог – язык ворочался во рту, все еще пытаясь повторять пророчество, но вместо этого получалось только невнятное бормотание. Ранвейга взяла сына за руки и усадила поближе к огню. Его пламя горело совсем не так, как там – в избе. Это пламя ярко светило, и от него было по-настоящему тепло. Ансгар взглянул на брата, тот весело уплетал лосятину, и он понял, что тоже жутко проголодался. Ансгар потянулся к мясу и, ухватив кусок покрупнее, жадно впился в него зубами. Более или менее прожаренное снаружи и полусырое внутри, мясо показалось ему невероятно вкусным. Он ел и чувствовал, как блаженное ощущение сытости разливается по всему телу. Скоро он насытился. Остатки дурмана, все еще бродившие в нем, и тепло костра, и набитый желудок – все вместе действовало усыпляюще. Ансгар еще хотел сказать что-то матери, что-то про черные врата, но, не в силах бороться со сном, завалился на спину.
Посреди ночи Ансгар вдруг проснулся и услышал задорный храп брата. Он приподнялся и оглянулся. Оказалось, что он так и спал у костра, кем-то заботливо укрытый звериной шкурой. Рядом, раскинув во сне руки, лежал Агнар. Ни матери, ни Брюнгерды видно не было, но в хижине виднелся слабый свет, и Ансгар подумал, что они обе ночуют там. Успокоившись, он почесал бок и, укутавшись погоднее, снова завалился спать.
Ансгар вскочил на ноги и беспокойно огляделся. Потом вспомнил, где он, и, прогоняя остатки сна, потер лицо. Снова огляделся – уже начинало светать, но густой туман, клубившийся над болотом, не давал возможности рассмотреть хоть что-нибудь дальше Черного холма. Агнар сидел невдалеке и точил засопожник.
– Где мать? – спросил у него Ансгар. – И где Брюнгерда?
– Они еще до рассвета ушли, решили пройтись за какой-то своей надобностью.
– Какой такой надобностью?
– А я почем знаю? – пожал плечами Агнар, продолжая сосредоточенно вострить лезвие ножа.
– Тебе не кажется, что это опасно? – встревожился Ансгар. – Ведь им могут повстречаться люди Ведерхатта. Кто знает, как глубоко проникли свеи в наш лес?
Но Агнар оставался совершенно спокоен и, проверяя пальцем заточку, ответил: