Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
– Перевяжите его и убирайтесь, – велел Славка, отступая от поверженного противника.
Друзья пана Кошты тут же кинулись к нему, подняли, поволокли в дом.
– Как понимать твои слова? – спросил монах.
– Так и понимать, – на Славку вдруг навалилась усталость. – Перевяжите и уезжайте. Вон телега пустая стоит. Поговорите с хозяином – может, уступит за хорошую цену.
– Разве это по-христиански? – Монах перешел на латынь. – Этот человек ранен. Неужели благородный победитель, аки добрый самаритянин,
– Не явит, – буркнул по-словенски Славка. – Нечего было за саблю хвататься. Благодари Бога, что я не просек ему хребет. А ты, патер, лучше присматривай за своими людьми. По нашей Правде, если кто вольную девку иль жену ссильничает, повинен смерти.
– Это ты к чему?
– К тому, что присматривай за своими людьми получше! – рявкнул Славка.
И, не желая более болтать, двинулся к столу, где проворный хозяин уже понаставил горячих кушаний.
Лехиты покинули постоялый двор раньше, чем Славка с Антифом закончили трапезу.
Дружки пана Кошты молча положили к Славкиным ногам прорубленную бронь, шлем и щит проигравшего. И отбыли.
Хозяин, очень довольный результатом: избавился от опасных постояльцев (заплачено было вперед) и продал с наваром старую телегу, – вился ужом, стараясь угодить Славке. Даже намекал, что при хорошей оплате (золотой, брошенный щедрой Славкиной рукой, своевременно прибрал Антиф), его дочка, невинная девица, может оказаться в Славкиной постели.
Зря намекал. Славка осерчал и заплатил вдвое меньше, чем намеревался. Да еще горячую воду потребовал – помыться.
А дочка, та самая девка, которую мацал лехит, к Славке и так пришла. Кто бы сомневался?
Вот только насчет невинности папаша ее… напутал.
Ну так натоптанной дорожкой по чужому полю ходить – еще и удобнее.
Глава восьмая
Бывшая вотчина князя Роговолта
Сила и право
К Полоцку добрались после полудня.
Не без облегчения – последние два поприща Славка время от времени чувствовал чужой пригляд. Может, местные тати, может, кто из обиженных лехитов увязался. Посему ни он, ни Антиф броней не снимали, ехали на боевых конях и тетивы держали на луках.
Сторожиться для воина, конечно, дело привычное. Но немного утомляет. Так что Полоцку – обрадовались.
Завоеватели уже успели выправить порушенное при осаде, и бывший стольный град Роговолта вновь встал грозно и крепко. Вот только хозяева у него теперь другие.
Обгоняя возы и смердов, поспешно уступающих дорогу гридням, Славка и Антиф бодрой рысью подъехали к городу.
В воротах, как и положено, стояла стража: проверяли, кто что везет, взимали въездную пошлину и мыто князю.
Славка распахнул плащ, чтоб виден был его золоченый пояс – принадлежность старшей гриди. И послал коня вперед, твердо уверенный, что задержать его полоцкая стража и не подумает.
Однако ошибся. Потому что не признал своего давнего недруга. А он – тут как тут.
Скегги-Шепелявый опознал Богуслава тотчас.
Скегги дважды встречался со Славкой. В последний раз – когда Славка тайком пробрался в горницу Рогнеды. В тот раз Скегги «повезло» схлопотать стрелу в плечо. Рана не опасная, но неудобная. Пришлось Скегги покинуть хирд и остаться здесь, в Полоцке. Ярл Сигурд ушел на Киев без него. Обидно! Так обидно, что на золотой пояс варяга Скегги даже не взглянул.
– А ну стой! – закричал нурман, хватая Славкиного Ворона за узду. – А ну стой, Роговолтов прихвостень!
Вот это он сделал зря. Хватать за узду боевого коня – все равно что у волкодава мясо из пасти выдирать. Ворон вскинулся, выбросил копыто – и нурман покатился по земле. Остальные стражи вмиг ощетинились оружием, хотя нападать не спешили: эти заметили и пояс, и по-княжьи богатую бронь.
Славка ленивым движением вытянул из-за пазухи золотую бляху с княжьим трезубцем:
– Старшего сюда!
– Проводи меня в терем, – приказал он подбежавшему десятнику. – А ты, нурман, – Славка слегка наклонился, чтобы скрючившийся от боли Скегги его услышал: – Ты, нурман, если на меня в обиде, ты только скажи.
Скегги промолчал, лишь проводил Славку полным ненависти взглядом.
Наместник Владимира в Полоцке, старый соратник Владимира Лунд принял Богуслава не откладывая. Если он и узнал в Славке гридня, который доставил им немало неприятностей во время взятия Полоцка, то виду не подал.
После обмена положенными приветствиями Славка сообщил о цели своего приезда.
– Вот это доброе дело! – обрадовался Лунд. – Забирай ее, сотник, поскорее. Допекла меня эта княгиня-полонянка – терпения моего больше нет! Вот пообедаешь – и сразу забирай!
– Погоди, наместник! – возразил изрядно удивленный таким предложением Славка. – Ей ведь собраться надо и княжичу всё в дорогу собрать. Да и тебе время потребуется, чтоб охрану нам подобающую составить.
– А твои вои? Что, мало их? – спросил Лунд.
– А мои вои – я сам да друг мой, – сообщил Славка.
– А я думал, ты со своей сотней прибыл, – огорчился Лунд. – Рисковал ты, сотник. На дорогах наших нынче неспокойно. Что ж князь тебе воев не дал?
– Это не моего ума дело. – Славка, естественно, не стал говорить, что исключительно собственное желание поскорее увидеть Рогнеду заставило его отказаться от сопровождения. – Как видишь, мы здесь, и в целости.
Будь Славкина воля, он бы рискнул обойтись без чужих дружинников. Путешествовать сам-на-сам с Рогнедой (верный друг Антиф – свой, не проболтается)… О чем еще можно мечтать?