Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
– Куда он денется, – батюшка похлопал Гошку по спине. – С таким-то наставником, как Рёрех-ведун. Из его ученичества выходят – как из битвы. Либо славными, либо мертвыми.
– Этот будет славным, – посулил великий князь. – Будешь моим хоробром, Илия Серегеич?
– Самым лучшим! – горячо воскликнул Гошка. – Ярилой светозарным… – тут вспомнил и быстро поправился: – То есть – Иисусом Спасителем клянусь! – И снова вспомнил: не верует великий князь в Иисуса Христа. Не верует и не любит. Ну как осерчает?
Не осерчал. Снял с мизинца перстень с громовым знаком, протянул Илии:
– Возьми.
Движением колен развернул коня и поехал.
От счастья у Гошки аж дух захватило и не заметил, как тень легла на лицо боярина Серегея. Вспомнилось тому, как много лет назад великий князь Святослав связал клятвой его старшего сына Артёма.
Сможет ли внешне так похожий на отца Владимир сравняться с ним славой и величием? Хочется верить…
Тут боярин посмотрел вниз, на сияющее личико Илии и – поверил.
Глава четвертая
Волынские земли. Три седмицы с начала похода
ПЕРВАЯ ПОБЕДА
– Хорошая новость, княже. – Сергей, не дожидаясь приглашения, опустился на войлочный пол шатра, скрестив по-степному ноги. – Встретиться с главной силой Мешко нам не грозит. Его войско сейчас на западе.
– От кого вести?
– Ты удивишься, княже. От одного умного нурмана. – Сергей решил, что потомил Владимира достаточно, и выложил всё:
– Ведомо ли тебе, что твой воспитанник Олав Трюггвисон подался к лехитам?
– Выкормил волчонка! – в сердцах бросил Владимир. – Как нурмана ни жалуй, все ему мало. Сожрет мясо и в руку вцепится! Сигурда – прочь из воевод!
– Не торопись, княже! – возразил Сергей.
Он понимал, где исток гнева. Мальчишка посмел возжелать законное Владимирово «имущество» – Рогнеду. Добро бы просто возжелал (таких небось при дворе княжьем изрядно), так еще и ручонки протянул.
– Не торопись. Сигурд тебе верен. И Олав против тебя не пойдет, хотя Мешко его принял ласково, дочь в жены отдать хочет. Но ведомо мне: Трюггвисон сразу ему сказал: с русами браниться не буду. Я с Владимиром Киевским из одного котла ел, в одном строю стоял. Не буду.
– Так и сказал? – недоверчиво произнес Владимир.
– Так мне передали, – уклонился от прямого ответа Сергей. – Сам не слыхал. Но что не пойдет он против тебя – это наверняка. У меня в его хирде – не один доверенный человек – трое.
– Врут твои соглядатаи, – нахмурился Владимир. – Как же Мешко дочь за него отдаст, если Олав не Христу вашему кланяется, а Одноглазому [81] . Или Олав уже и веру поменял?
– Об этом не слыхал, – ответил Сергей. – Но что Мешко выдаст дочь за язычника, я бы тоже не поверил. Если бы этого язычника не звали Олавом Трюггвисоном. Он молодец, наш (с нажимом) Олав! Храбр и удачлив. Даны от него уже горькими слезами плачут. Слыхал я – немалую добычу взял Олав в Борнхольме и в других городах. А сейчас он сидит на Одре, в Йомсборге, который раньше Волынем звали. Без его согласия ни один корабль в море не войдет, так что князю Мешко дружба с Олавом нужна куда больше, чем самому Олаву. И люди Олава невозбранно во всех лехитских землях торгуют.
81
Одину.
– Чем, скажи, йомсвикинги торговать могут? – удивился Владимир. – Рыбой, что ли?
– Что добыли, тем и торгуют.
Владимир задумался на мгновение – и рассмеялся.
– Совсем я здесь, на юге, поглупел, – сказал он. – Забыл уж, как в вики ходят. Значит, Олав теперь – «морской ярл»?
– Скорее «морской конунг».
– Вот как? – Владимир нахмурился было, но потом махнул рукой: – Забудем о нем. Ты мне вот что скажи: наши волыняне от меня запираться не будут? Они ведь мне данью еще ни разу не кланялись. И городки у них крепкие. Если разбивать – много времени потеряем.
«Язычник – он язычник и есть, – с досадой подумал Сергей. – Людей совсем не жалко. А ведь это – будущие данники Киева!»
Вслух, само собой, этого не сказал.
– Волыняне запираться не будут, – ответил Сергей. – Старшие завтра приедут: рядиться с тобой будут. Хотят, чтоб ты на полюдье к ним не ходил, а дал их князю право самому пушную дань собирать.
– Что посоветуешь, боярин?
– Твой отец дал бы, – сказал Сергей. – Но – с условием.
– С каким?
– Чтоб волыняне в твою дружину ратников привели.
– На кой мне дружинники-лапотники? – с досадой произнес Владимир. – За конскими хвостами бежать?
– Ну, во-первых, не все они лапотники. Есть и в сапогах. Во-вторых, леса здешние они знают и переправы через Буг – тоже. Да и родичей у них в червенских землях немало. Коли надо – поднимут их против лехитов. А в-третьих, можно и лапотников строю обучить, да и крепости брать пешему сподручней. И, наконец, в-четвертых – если выбрать из племени самых храбрых, племени такому только и останется, что на защиту сильного уповать. На твою, то есть.
– Умно, – согласился Владимир. – Так я и поступлю.
– Еще совет, если позволишь, княже…
– Говори.
– Не стоит тебе самому переговоры вести. Дело это долгое, а время терять, как ты верно сказал, нельзя. Поручи кому-нибудь, доверенному.
– Тебе?
Сергей покачал головой.
– Я тебе и по ту сторону Буга понадоблюсь. Есть человек, который справится не хуже.
– Кто?
– Устах. Бывший воевода полоцкий.
Владимир нахмурился…
– Погоди, княже! – не дал сказать «нет» Сергей. – Не веришь ему, а зря. Он князю своему был верен. И тебе так же послужит. Поверь ему – не раскаешься.
Владимир задумался, потом сказал:
– Поклянешься именем своего Христа в верности полочанина?
– Надо – поклянусь.
– Не надо! – махнул рукой Владимир. – Он твой побратим. Ты ему веришь. А я верю тебе. Этого довольно. Эй, кто там? Отрок! Вина сюда доброго! Выпьем с тобой, боярин-воевода, за то, чтоб и по ту сторону Буга все так же гладко получилось.
Не получилось. По ту сторону Буга войско Владимира встретили не пушной данью, а калеными стрелами.