Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
Если Сергей прикажет, дружина ударит. Но скандинавы – могучие воины. Хорошо, если после битвы от духаревской тысячи останется больше половины. Каждый из дружинников Сергея это знает. Но прикажет воевода – и они будут драться. Драться за ничтожный городок Скопле, родину Сладиславы. Сбежавшей жены Сергея…
– Пополам! – предложил Гуннар. – Всё, что добудем, честно поделим. Годится?
– Что ж, пожалуй, я с тобой соглашусь, Волк, – сказал Сергей.
Он спрыгнул на землю, притопнул, разминая ноги.
– Да, соглашусь, – повторил Духарев. – Не стоит проливать кровь наших воинов ради какого-то булгарского городка. Но есть еще
– О чем ты, воевода? – Гуннар прищурил один глаз. Северный акцент в его речи стал явственнее.
– Всё просто, ярл. Ты заступил мне дорогу, вот и всё. – С металлическим шелестом клинки выскользнули из ножен. – Теперь ты понимаешь?
– О да! – Гуннар Волк оскалился и вытянул свой меч. – Теперь я понимаю! Великому князю это не понравится. Великий князь и так не слишком любит тебя, воевода Серегей.
– Ты боишься? – насмешливо поинтересовался Духарев. Сабля в его левой руке размазалась в воздухе сверкающим веером.
– Я никого не боюсь, варяг! – Ярл перебросил меч в левую руку, правую закинул за плечо – ему тут же подали копье. – Ни тебя, ни князя, никого!
– Если ты такой храбрец, почему тогда сбежал от гнева своего конунга? – поинтересовался Духарев.
Они уже не стояли – кружили. Пока еще – на отдалении, не сходясь.
– В жизни всякое бывает, – философски ответил ярл. – Помнится, и тебя уносили с поля битвы.
– Ну ты-то, ярл, удирал на собственных ногах! – Духарев сделал пробный выпад. Гуннар парировал с легкостью. И сразу же попытался достать Духарева копьем. Вот это он сделал напрасно. Недооценил остроту «дамаска». Духарев хлестнул наискось, по нисходящей, и срезал наконечник копья пониже железной оковки, превратив копье в простую дубинку, которую Гуннар швырнул Сергею в лицо. Духарев небрежно отшиб ее мечом… И резкая боль уколола ногу.
Вместе с древком хитрый свей метнул спрятанный в рукаве нож.
Духарев не успел глянуть, насколько серьезна рана. Гуннар обрушился на него, как выскочивший из берлоги медведь. Бил с двух рук – мечом и короткой секирой, наседал, вертелся юлой, норовя зайти сбоку, быстрый и очень ловкий, несмотря на изрядные габариты.
Сергей отбивался. Экономно, умело. Не позволяя втянуть себя в хаотический бой, навязываемый ему Гуннаром, и не отступая ни на шаг. Он сознавал, что является для свея очень неудобным противником. Если бы Духарев бился двумя мечами, как многие варяги, ярлу было бы проще. Но меч и сабля – это другое. Немного похоже на меч и секиру. Только сабля, особенно такая, как у Духарева, намного опаснее. Однако Гуннар был опытнейшим воином. Минута, другая – и он приспособился. Тогда, неуловимым отработанным движением, Духарев сменил руки. И обратным движением «дамаска» чиркнул по плечу свея. Вскользь, но кольчужные звенья так и брызнули.
Гуннар отпрыгнул, тяжело дыша, и Сергей наконец получил возможность глянуть на свою ногу. Ничего страшного. Нож прорезал кожу штанины и оцарапал икру. Ерунда. Но Духарев продолжал смотреть на ногу. И более того, выразил лицом крайнюю озабоченность. И Гуннар купился. Сдвинулся вправо – так, чтобы солнце светило в спину, метнул секирку (Духарев уклонился, с запозданием, но все-таки успел), прыгнул вперед и рубанул сложно и хитро, наискось, из-под руки. Он был уверен, что ослепленный солнцем Сергей не увидит его движения.
Но Духарев не смотрел на ярла. Он смотрел на его тень. И угадал удар за мгновение до его начала. Не так уж сложно, если ты наизусть знаешь все приемы скандинавского боя. Угадал – пропустил мимо себя, прикрывшись плоскостью меча, – и с разворота, с оттягом, хлестнул Гуннара саблей по основанию шеи повыше пластин панциря. Кольчужный ворот не спас ярла. Клинок прорезал кольчугу, рассек толстую золотую цепь, украшавшую шею нурмана, – и саму шею: кожу, мышцы, артерии, позвоночник. Ярл еще бежал – мимо Духарева, поднимая меч для нового удара, а кудлатая голова в круглом красивом шлеме уже летела отдельно от тела. Когда она ударилась оземь, шлем соскочил и завертелся волчком, а голова покатилась под ноги Калифа. Конь Духарева заржал и попятился.
– Хороший удар, – сказал Зван Йонаху.
– Хорошая сабля, – уточнил хузарин. – И нурман был хорош. Как он ловко метнул нож. Я тоже так научусь. Пригодится.
Духарев смахнул кровь с клинка, вложил саблю и меч в ножны, вскочил на Калифа.
– Забирайте своего ярла и убирайтесь! – прогремел он. – Это моя земля!
Город Скопле не был разграблен. И провианта русы набрали всего тридцать шесть возов. Гуннар взял бы втрое больше. Плевать ему, что жители перемрут от голода. Хотя не факт, что после «визита» скандинавов в городке остались бы жители…
А Святослав Сергею ничего не сказал. Зыркнул сердито – и отвернулся. Он уже потерял одного воеводу и не хотел терять второго. Понимал: одно неверное слово, Духарев вместе с дружиной сядут в лодьи – и прощай, Булгария. Воеводе здесь нечего защищать. Своих земель у него тут нет. Ничего нет. Был дом в Преславе… Теперь там ромеи. Только клятва и удерживает воеводу рядом с его князем. А даст Святослав повод – возьмет воевода назад свою клятву. И уйдет. И даст повод другим. Могут и хузары с ним уйти – дружен с ними Серегей. Могут уйти и полоцкие княжича Бранеслава. Им тоже не за что сражаться здесь, на булгарской земле. А там и Свенельд со своими… И останется от двадцати с лишним тысяч воев у Святослава не больше десяти. С десятью тысячами против сорока тысяч Цимисхия… Лучше тоже уйти. Но тогда все увидят: отвернулась удача от Святослава. Перун! Разве вернешь удачу, отсиживаясь за стенами!
Святослав принял решение. Он встретит ромеев снаружи. В чистом поле. И там поглядим, кто крепче!
Глава шестая
Ромеи и хузары
Авангард ромейского войска двигался по широкой удобной дороге, несколько опередив основные силы. Возглавлял авангард, состоявший из легкой конницы из восточных фем и наемников из сопредельных Византии земель, архиг критян Анемас. Когда-то звали его не Анемасом, а Аль-Н'yМаном, и был он сыном и соправителем эмира критян Абд-эль-Азиза. Десять лет назад Никифор Фока разбил критян и взял Аль-НуМана в плен. Но не казнил, а сохранил жизнь. И стал Аль-НуМан Анемасом. И вот уже десять лет воевал на стороне победителя. Нынешний василевс Иоанн знал Анемаса лично. И не раз скрещивал с критянином клинки, поскольку был критский араб Анемас большим мастером сабельного боя. За это умение взял его Цимисхий в личные телохранители. И одарил многими милостями. Так архиг Анемас стал одним из лучших людей Константинополя. А сейчас еще более возвысил Анемаса василевс. Доверил командовать авангардом.