Вас зовут «Четверть третьего»?
Шрифт:
– Будет океан и заросшие лесами острова, – сказал тихо Таэл.
– Откуда леса? Разрастутся черные кустики?
– Люди посадят леса!
– На камне?
– Ты не прав, Саша, – негромко сказал молчавший до сих пор Георгий. – Вспомни Антарктиду.
Снег хотел возразить, но вдруг устало сел и проговорил:
– Ладно. Разве я спорю?
– Ты примешь участие в расчетах?
– В работе – да. Но не в расчетах. Какой из меня математик?
Все улыбнулись, напряжение исчезло. Снова друзья увидели обычного Александра, который мог мгновенно менять настроение.
Они работали долгое время, И с помощью автоматов, и с помощью пневматических ключей. Потом вывели на орбиты четыре десантные ракеты, окруженные сетью магнитных регуляторов.
Автопилотов на ракетах не было. Кар и Ларсен сами садились в кабины, а потом выбрасывались в спасательных скафандрах. Так они делали дважды.
Четыре ракеты со звездным горючим РЭ – эзаном – стали как бы вершинами трехгранной пирамиды, внутри которой висела Снежная планета.
Никто не вспоминал о споре. Александр работал увлеченно. Он даже сделал расчеты, которые касались одного из искусственных солнц. Свое солнце было у каждого, кроме Кара, который взял на себя общий расчет и управление.
Когда кончился последний день работ, экипаж «Магеллана» собрался в ущелье, где была поставлена станция управления.
– Ну… боги, создающие весну… – излишне серьезно сказал Кар.
– Давай, – шумно выдохнул Таэл.
– Давать?
– Давай!
Дали сигнал.
Три сигнала ослепительно вспыхнули. Потом проступили на них горы и нагромождения льда, освещенные двумя или тремя солнцами.
Четвертый экран бесстрастно белел непрозрачной поверхностью.
– Мое, – сказал Снег.
Четвертое солнце не зажглось.
Не известно, что случилось. Вероятно, была нарушена система магнитных регуляторов. Может быть, достаточно было малейшего толчка, удара метеорита – песчинки, чтобы солнце вспыхнуло через несколько секунд. Но много ли шансов, что в ракету попадет метеорит?
– Что за беда? Останется ледяная шапка, как когда-то в Антарктиде… Черт возьми, а ведь получится даже здорово: снежное плоскогорье имени Снега! – воскликнул простодушный Ларсен.
– Получится великолепно, – сухо сказал Александр.
Все неловко замолчали. Никому, конечно, не могло прийти в голову, что Снег нарочно сделал неправильный расчет. Он и сам это понимал. Но нужно же было так случиться, что именно его подстерегла неудача!
– Я поднимусь на ракете и реактивной струей разобью систему регуляторов, – негромко и твердо сказал Снег, когда они вернулись на «Магеллан».
– Ложимся спать, – предложил Кар.
– Ларсен, считай! – крикнул Снег. – Я докажу, что это возможно.
– Лечь спать?
– Разбить сдерживающую систему регуляторов и успеть уйти.
Ларсен послушно сел за клавиатуру электронного мозга.
Александр диктовал.
– Видите, в принципе это возможно, – произнес он, когда расчет был закончен.
– В принципе… – проворчал Ларсен. – Не валяй дурака, ты сгоришь.
– Пойдем спать, Саша, – сказал Георгий. – Все не так уж плохо.
Но все понимали, что плохо. Очень плохо…
Они истратили две трети эзана. Только через две с половиной сотни лет астронавты вернутся на Землю. Вернутся ни с чем. К тому времени холод снова зажмет Снежную планету в ледяные тиски.
Когда-то еще снова прилетят сюда люди и зажгут атомные солнца? А ведь все было почти готово.
Если бы не случилось ошибки, экипаж «Магеллана» принес бы на землю известие о планете, которая пригодна для нормальной жизни.
Людям нужны такие планеты – форпосты человечества в бескрайней Вселенной, трамплины для новых, все более дальних прыжков.
Ночью их разбудил громкий сигнал вызова. Усиленный приемником голос Александра произнес:
– Я в ракете. Не сердитесь, ребята, надо попробовать.
– Саша, – осторожно сказал Георгий, – мы все просим: не надо. Черт с ней, с этой планетой. Вспомни Землю.
– Ничего не случится.
– Ты сгоришь.
– Нет.
– Снег! Я приказываю вернуться! – крикнул Кар.
– Не сердись. Кар… Но все-таки я капитан.
– Ты же сам хотел, чтобы планета осталась подо льдом, – робко сказал Ларсен.
Было слышно, как Александр усмехнулся:
– Это Кар виноват. Он хорошо рассказал об океане… о водопадах, островах. А я художник. Мне захотелось написать это.
Кар тихо выругался.
– Включи видеофон, – попросил Таэл. Снег включил. Все увидели на экране его лицо. Он насвистывал что-то, склонившись над доской управления.
Кажется, был спокоен.
– Будь осторожен, – сказал Георгий. Снег кивнул, продолжая свистеть.
– Перед самым возвращением на Землю! Зачем ты это делаешь? – с отчаянием сказал Кар. – А вдруг оно вспыхнет сразу?
– Ты же знаешь… Надо как-то… до конца.
Гул двигателя прервал разговор. Изображение качнулось, затем стало видно лицо Александра, искаженное перегрузкой. Потом ускорение исчезло, и скорость стала падать. На большой скорости Александр не мог развернуть ракету и ударить реактивной струей по регуляторам. Все молчали.
Все не видели ничего, кроме напряженного лица Александра. Так было до того мгновения, когда экран залила ослепительная белая вспышка…
– Как же тебе удалось спастись? – спросил я Александра. Он взглянул исподлобья.
– В том-то и дело… Меня зовут Георгий Рогов. Снег погиб.
– Ты понимаешь, что мы почувствовали, когда лоцман передал нам о мальчике? На Земле отчаянно ждал брата маленький человек. Тебе, может быть, трудно понять. Но нам, столько лет не видевшим Земли и людей, были хорошо знакомы тоска и ожидание. Особенно тяжело, знаешь, что при встрече не увидишь ни одного знакомого лица. Триста лет… Даже имен не разыщешь. И вдруг – брат… Мы понимали мальчика, его тоску по родному человеку. И очень трудно было сказать правду. Невозможно.