Васек Трубачев и его товарищи (илл. Г. Фитингофа)
Шрифт:
— Идем, идем, дедуш! — нетерпеливо повторял он, поправляя за спиной рюкзак и наскоро прощаясь с отцом: — До свиданья, отец. Не скучай. Мы тебе сейчас Оксану пришлем. Заготавливайте тут побольше меду, а мы к вам всем отрядом после похода нагрянем!
Вышли по холодку. Узенькая тропинка вилась в густой пшенице. По бокам шелестели спелые, налитые колосья. Матвеич, поминутно оборачиваясь к Сергею Николаевичу, кричал:
— Вон где хутора начнутся! Отсюда до Оксаны километров шесть полем. А по правую руку за лесом — это МТС. Там заведующий дуже хороший человек!
Жар спадал.
Сергею Николаевичу казалось, что они идут слишком медленно, он торопился выйти на шоссе.
— А что, далеко еще? — спросил он Матвеича.
— Зараз выйдем, — ответил тот, приподнимаясь на цыпочки и вглядываясь в густую желтизну колосьев. — А ну, Сережа, кто там есть? Чи то заяц скаче, чи дытына…
— Эй, эй, диду! Диду! — донесся откуда-то звонкий голос. — Подождите трохи!
— Эгей-гей! — мощно окликнул Матвеич.
Из пшеницы наперерез ему выскочила девчонка. Красная косынка сбилась у нее на шею, мокрые щеки блестели.
— Диду, я ж за вами от самой пасеки бигла! Вертайтесь скорийше до дому! Председатель вас требует! — быстро затараторила она, исподтишка оглядывая приезжего серьезными голубыми глазами. — Вертайтесь до дому, диду! Председатель вас требует…
Матвеич пожал плечами и подмигнул Сергею Николаевичу:
— Видал? Требует, и все. А чего?
Девочка удивленно и строго взглянула на него.
— Собрание в колхозе идет, вот чего! — сказала она, присела на землю, вытащила из пятки занозу и неожиданно добавила: — Война, вот чего! Хиба не знали? — Она искоса взглянула на взрослых.
Сергей Николаевич, пораженный неожиданным известием, молчал.
Матвеич оглянулся:
— Чего? — И, багровея, закричал, наступая на девчонку: — Где война? Яка война, я тебя спрашиваю?! — Он снова оглянулся, как будто война должна быть где-то рядом, а он ее не видел.
— Ну, война! С Гитлером! По радио сказали! — сердито заговорила девочка. — И чего это вы кричите, диду! Идите лучше до председателя, а я на хутора побегу.
Она вскочила и прыгнула на тропинку.
— Эй, слухай! Слухай! — кричал ей вслед Матвеич. — Стой, кажу, бисова душа!
— Нема колы! — звонко донеслось из пшеницы.
Старик посмотрел в небо, широко развел руками. По багровым щекам его катились крупные капли пота, глубокий шрам побелел, брови сдвинулись.
— Значит, порешили они на нашу землю идти, — тихо, с угрозой сказал он. — Добре. Добренько… Хай идуть… — Он застегнул доверху пуговицы на своей гимнастерке. — Добре! Встринемось!
Сергей Николаевич мгновенно представил себе пионерский лагерь в лесу, Митю…
Нагнувшись к своему рюкзаку, он поспешно вынимал из него свертки, предназначенные для Оксаны. Потом вытащил горн, протер его носовым платком, снова засунул в рюкзак и выпрямился. Лицо у него было серое — сухие губы, щеки и лоб как будто покрылись дорожной пылью. Но глаза были светлые, спокойные, решительные.
— Мне,
— Ах они бандюги! Каты!… — кричал, потрясая кулаками, Матвеич.
— Диду, слышишь? Машину надо! Ребята в лесу остались. Говори, где машину взять. Матвеич пришел в себя.
— Машину? Стой! Стой!… — Он потер лоб соображая. — Иди зараз на МТС. Тут прямиком километров пятнадцать будет. Там и машины есть и телефон. В случае чего, можно секретарю райкома позвонить. Вот, гляди. Прямехонько в овраг, а там через сосенки…
— Есть! Найду!
— А я… — Матвеич махнул рукой и отвернулся. — От же ж яка катавасия получается.
Сергей Николаевич подошел к нему:
— До свиданья, диду! Увидишь Оксану, скажи — я ее помню. И отца береги!… Увидимся…
Матвеич обеими руками стиснул его плечи:
— Ты того… за нас ни-ни… Я старика в обиду не дам…
Сергей Николаевич вскинул на плечи рюкзак и, не оглядываясь, зашагал по дороге. Он шел быстро, прямиком, спускался в овраги, пересекал поля с гречихой, блуждал в молодом лесу, поминутно теряя узенькую тропинку. Сначала лучи солнца золотили тонкие стволы молодых сосенок и ложились светлыми полосами между их ровными рядами, потом вечерние тени легли на траву. Солнце незаметно ушло, а тропинка вела все дальше и дальше, лес становился гуще.
Сергею Николаевичу представилось, как в таком же лесу, в пионерском лагере, сбившись в кучу, ребята одолевают Митю вопросами и ждут условного горна…
Становилось все темнее, изредка вскрикивали птицы. Запахло шиповником, влажной травой…
Внезапно мягкий свет месяца осветил кирпичные здания, крепкий забор и запертые ворота.
Сняв с головы шляпу, Сергей Николаевич подошел к воротам и крепко постучал. И почти одновременно со стуком перед ним выросли две фигуры дюжих хлопцев:
— Хто такий?…
Глава 15
ДИРЕКТОР МТС
Директор МТС Мирон Дмитриевич, сидя за столом, смотрел на Сергея Николаевича острыми, насмешливыми глазами и, поглаживая бритый подбородок, спокойно говорил:
— Машины пошли своим плановым порядком. Как вернутся назад, то можно будет дать.
— А когда они вернутся назад? — сдерживаясь, спросил Сергей Николаевич. Его раздражал этот человек, которому он уже успел рассказать, что у него в лесу остались ребята, что они ждут, что их необходимо скорее вывезти и посадить в поезд на Москву. — Когда же они вернутся?
Мирон Дмитриевич развел руками и указал на занавешенные окна:
— Видите, что делается… Может, завтра к вечеру…
Сергей Николаевич возмутился:
— Товарищ, я удивляюсь вашему спокойствию! Я повторяю — у меня дети! Мне необходимо их вывезти. Есть в вашем распоряжении еще хоть одна машина?
Мирон Дмитриевич отогнул большой палец и прищурил светлые глаза:
— Есть машина. На нее особое распоряжение — со двора никуда!
Сергей Николаевич снял телефонную трубку: