Ваше благородие
Шрифт:
Я чётко козырнул, сделал классический поворот кругом, щёлкнул каблуками и, печатая шаг, вышел из аудитории. За дверями я сжал в кулак согнутую руку и про себя закричал: уррааа!!! Примерно так же, как я сдал последний госэкзамен в училище и мне было присвоено звание лейтенанта.
Глава 35
Сдачу экзамена мы отмечали в ресторации "Иртыш". Мы это я с МН, ИП и Иванов-третий с супругами.
На столе уха из стерляди, копчёная осетрина, бифштексы из говядины с жареными грибами, грузди солёные, шиповный отвар и на десерт кофе с пирожными. Мужчинам коньяк, дамам вино. Дамы разрешили мужчинам курить, и мы задымили после первого тоста за успешную сдачу экзамена.
— Кстати, — заметил ИП, — через месяц МН сдаёт экзамен на получение квалификации младшего врача, так что экзамены идут один за другим. Давайте выпьем за успехи МН.
Мы с удовольствием выпили и закусили.
— Вы не собираетесь менять квартиру? — спросил меня Иванов-третий.
Все повернулись ко мне, потому что вопрос был не праздный. После получения офицерского звания для меня включался целый ряд ограничений. Будучи зауряд-прапорщиком, то есть старшим из унтер-офицеров, мне не возбранялось снимать квартиру в районе проживания небогатых людей, а в офицерском состоянии в условиях большого города офицер должен иметь достойное жилье, пусть и скромное, но в престижном месте и в престижное здании, либо иметь свой частный дом.
Офицер имел право иметь одну лошадь с экипажем не облагаемые городским налогом. А лошадей сверх того, на общих основаниях с горожанами.
Офицеры не имели права принимать участие в торговых и промышленных товариществах и компаниях, а также в акционерных и частных кредитных учреждениях (банках). Даже если они были уволены в запас или отставку с правом ношения военного мундира. Запрещалось участвовать в чествованиях, носящих общественный характер и брать в долг деньги у нижних чинов.
Офицер мог вступить только в пристойный брак, причём вопрос пристойности брака рассматривался командиром полка. Но во всех случаях считались непристойными браки с проститутками, актрисами, еврейками, женщинами скандальной известности, разведёнными женщинами, эмансипированными женщинами, женщинами, занимающимися литературной и журналистской деятельностью. И офицер мог вступать в брак при наличии реверса, то есть суммы, позволяющей ему достойно содержать свою семью.
Вопрос о нас с МН был задан вовремя, и он совершенно не праздный. Я посмотрел на МН и сказал, что пока не думал над этим вопросом, но всё равно найду его решение.
Вечером мы обсуждали этот вопрос МН. Мы оба понимали, что условности общества не позволят нам продолжать жить так, как мы жили до этого дня. Мы переходили из сословия в сословие. Я переходил в категорию офицеров, а она переходила в категорию медицинских работников, причисляемых по Табели о рангах к четырнадцатому или двенадцатому классу, то есть либо к коллежским регистраторам или губернским секретарям, и, будь она мужчиной, то именовалась бы Вашим благородием и носила мундир с одной или двумя звёздочками на одном просвете. И препятствием является отсутствие у меня реверса, то есть имущества, принадлежащего лично мне или моей невесте. Это имущество должно приносить годовой доход не менее двухсот пятидесяти — трёхсот рублей. Или же у меня должен быть банковский вклад в размере пяти тысяч рублей и должно быть указано, что я имею право снимать со счета не более трёхсот рублей в год. Правило реверса распространялось только на офицеров, но не касалось армейских чиновников и военных врачей.
Всё это я рассказал МН. Я получал как прапорщик по должности семьсот двадцать рублей в год. Шесть сот рублей оклад, добавочные сто двадцать. В месяц выходило по шестьдесят рублей. В должности и вообще в армии я нахожусь менее года. Где взять деньги, чтобы мы могли пожениться? Собственно говоря, я ей обязан всем. А кроме того, она такая женщина, в которую невозможно не влюбиться, так что нужно думать над тем, где взять реверс.
МН сказала, что отец ей завещал хранимые на чёрный день деньги и их должно хватить, чтобы создать банковский реверс.
— Ну да, — возразил я, — ты даёшь мне деньги, я кладу их в банк, а что я о себе подумаю, как о мужчине, не способном содержать семью ты подумала? Начнём не так. Сначала я открою себе банковский счёт, а потом будет ясно, что и как. Я и так не плачу тебе за квартиру, хотя официально проживаю у тебя квартирантом.
— Давай не будем о деньгах, — сказала МН, — деньги всегда вбивают клинья в отношения людей, и я не хочу, чтобы деньги нас разлучили. Ты же приносишь деньги и отдаёшь их мне. Какие тут могут быть счёты?
Она права. Я сначала всё выясню, а потом приступим к действиям.
День шёл за днём и настало время экзамена у МН. Она хирургическая сестра с образованием и опытом, а специализированные курсы дают врачебную квалификацию. Я не сильно разбираюсь во врачебных квалификациях, но она должна получить категорию младшего врача. Упорство, моя помощь и поддержка помогли.
Вручение МН диплома совпали с вручением мне указа о производстве меня в поручики с причислением к армейской пехоте, в поручики, о чём настоятельно просил генерал-губернатор Степного края генерал Надаров в прошении о производстве. Это было нечто. Моя должность, награды, ходатайство жандармского управления и вот, представьте себе — поручик!
И снова кабинет генерала Надарова. И снова там генерал-лейтенант Медведев и подполковник Скульдицкий.
— Иди, молодец, сюда, — сказал генерал, — посмотрю я на тебя, какой ты стал. Если так пойдёт, то ещё при нашей жизни в военные министры выйдешь, нас, стариков, песочить будешь. Сперанский, подойдите сюда, — позвал генерал своего адъютанта, — помоги нам погоны новые надеть.
Погоны надеваются очень просто. Пуговица на шнурке. Развязывается узелок, снимается пуговица и погон уже снят. Надевается точно так же. В обратном порядке надевается новый погон, в отверстие продевается шнурок с пуговицей, шнурок продевается в отверстия на кителе, шнурок завязывается и всё готово.
Приятно получать золотые погоны. Когда я в первый получил золотые погоны, то я как лошадь постоянно осматривал их, не поворачивая головы.
— А вот это ещё подтверждение вашего офицерского состояния, — сказал генерал-губернатор и вручил мне эполеты с тремя звёздочками.
— Служу Царю и Отечеству! — сказал я.
— Не посрами нас, сынок, — напутствовал меня генерал Надаров.
Вышедший вслед за мной подполковник Скульдицкий сказал, что по приватным данным, за моё производство в поручики перед царём ходатайствовал и сам святой старец Григорий Ефимович Распутин.
— Вы-то откуда старца знаете? — недоумевал жандарм.
— Да как-то так, познакомились на съезжей в полицейском участке, — рассказал я, — он был арестован по хлыстовскому делу в прошлом году. Поговорили с ним малость, дал ему внушение, чтобы не охальничал, но я не говорил, кто я такой, вот что удивительно.
— Да уж, — согласился Скульдицкий, — тут без Божьего промысла не обошлось. Только вы не зазнавайтесь и, если что, помогите жандармскому отделению одолеть революционную заразу.