Ваше Сиятельство 4т
Шрифт:
— Оль, для меня ты — богиня, — я прикурил, с едва скрытым беспокойством: ее слова об Артемиде меня тронули сильно.
— Ой, ладно, Елецкий. Я знаю, что ты меня любишь. Но когда поняла, как на самом деле относится к тебе Великая Охотница, мне стало неуютно. Неуютно там. Потом, правда прошло, — Ковалевская отмахнулась от табачного дыма. — Кстати, не хочешь бросить курить? Лично я уже не ношу с собой сигареты. Нехорошая привычка.
— Ты молодец, что так. Только об Артемиде никому не говори, — попросил я, не отвечая на ее вопрос о курении. Для меня как Астерия ничего не стоило отвязаться от любой привычки. Но зачем, если эти привычки не наносили мне вреда.
— Разумеется. Мне просто не поверят, —
— Да, пожалуйста, — сказал я.
Она ушла, я докурил, поболтав попутно с Рамилом Адашевым, который вышел со своими на перемену. Затем я вернулся в школьный вестибюль. И неожиданно у лестницы встретился с Ленской. Такое ощущение, что она меня поджидала, потому что стояла одна и смотрела на входную дверь.
— Саша! — виконтесса порывисто обняла меня и поцеловала. — Я очень скучала! И переживала: на мои сообщения не отвечаешь, в школе нет и никто толком не может объяснить, где ты.
— Свет, я тоже скучал, — признал я без капли фальши. — С эйхосом снова проблемы: то теряю, то ломается. Последний и вовсе сгорел в огне — виновата во всем магия. Потом как-нибудь расскажу.
— Я с твоей княгиней вчера говорила, — негромко сообщила она, коснувшись меня своей великолепной грудью. — В общем, надеюсь, мы с ней сможем ладить. Поступила по твоему совету, и в театр ее пригласила. Договорились, что на эту пятницу, то есть завтра ты мой.
— Вот так. Меня поделили без меня самого, — я рассмеялся.
— Но я правда очень соскучилась. И как быть, если тебя нет и у тебя самого не спросишь? — она сделала обиженные глаза.
— Ладно, Свет. Я тоже скучал и если бы вечера не домашние неотложные дела, — я вспомнил о неприятных хлопотах с Майклом, — то сразу бы связался с тобой и просил бы о встрече. А на пятницу у тебя есть какой-то план и во сколько ты хочешь?
— Хотела сразу после занятий, если сможешь. И если не против, поедем к нам в театр. Будет очень короткая репетиция, нужно согласовать лишь некоторые детали в сцене, а потом я полностью твоя. Покажу свою тайную комнату на чердаке, — сказала она и прозвучал звонок на урок.
— Хорошо, Свет. С удовольствием познакомлюсь с твоим театром, — я взял ее под руку, и мы поднялись на занятия.
— Знаешь, что… — она задержала меня возле дверей класса. — Не хотела тебе говорить, но у меня здесь что-то не совсем так, — сказала она очень тихо и приложила руку к низу живота. — Только не пугайся раньше времени. Может быть это просто не связанные с «этим» ощущения. Но если честно, я волнуюсь.
— Наверное, еще слишком рано об этом волноваться, — я прикинул, что после нашей той ночи и страстного утра прошло девять дней.
— Ты же меня не бросишь? — актриса неожиданно сильно вцепилась в мою руку. — Я помню, что ты обещал, но, пожалуйста, пообещай еще раз. Мне важны твои слова.
— Свет, я не брошу тебя. Обещаю. Если «это» случится, — я тоже выделил слово «это», — я буду рядом с тобой.
— И не заставишь меня избавиться от «этого», — ее пальцы, державшие мою руку, стали еще жестче.
Вот что ей сказать? Вопрос архисложный. Когда-то я был мерзавцем по отношению к женщинам. Я был эгоистом до мозга костей. Мне стыдно за того себя прежнего. Но с тех пор я очень изменился, многое осознал и все последние жизни поступаю по возможности благородно, отодвигая в сторону значительную часть своих интересов. Поступая так, я ни раз попадался в ловушку собственного благородства. Если я скажу Ленской сейчас то, что она желает слышать, то мне придется
— Свет, я очень хорошо тебя понимаю: ты хочешь быть уверенной во мне. Давай договоримся: если что-то «этакое» в самом деле случиться, то мы вместе примем решение, которое устроит нас двоих. Я могу обещать, что ты мне без капли фальши очень интересна, и я хочу видеть тебя рядом. И наши отношения будут тем теплее и крепче, чем больше будет между нами доверия. Я очень постараюсь не создавать тебе никаких неудобств, а ты в свою очередь постарайся не создавать их мне и Ольге.
— Да, Саш, я постараюсь, — сказала актриса. — Все. Побежала на урок. Наши уже все зашли.
Еще по пути к дому Ковалевских Ольга приняла два сообщения от отца. Первое:
«Оля, уроки закончились? Надеюсь, ты не забыла утренний разговор?»
И следом:
«Граф Елецкий с тобой? Если да, ждите меня. Я скоро буду. Если Елецкого с тобой нет, то сразу сообщи — это важно».
Ольга передала управление «Олимпом» автоматическому извозчику, и ответила с некоторой задержкой, держа эйхос возле рта. Я снова вернулся к утренним мыслям. Что же такое могло стрястись, что сам князь Ковалевский, человек далеко не последний среди самых влиятельных людей империи, желает поговорить со мной? И если бы только со мной, то я бы заподозрил, что разговор сведется к тому, о чем мы говорили в кабинете графа Голицына. Но князь собирается говорить одновременно со мной и Ольгой, а это в корне меняло дело. Как я заметил прошлый раз, Борис Егорович не хотел посвящать дочь в тайные интриги вокруг императорского престола и не менее тайные приготовления к войне с Великобританией — они велись за спиной дряхлеющего императора Филофея Алексеевича. Здесь Ковалевского вполне можно понять: уж слишком не женские это темы. Учитывая их огромную важность и закрытость, я удивлен что меня, еще не во всем серьезного юношу, посвятили в то, что скрыто от значительной части политической элиты нашей империи. Если бы я им был нужен лишь как изобретатель очень полезного усовершенствования для виман, то было бы достаточно просто привлечь меня в рамках Директории Перспективных Исследований, а не посвящать в ту часть приготовлений, которые шли в тайне от первых лиц государства. Откуда у Ковалевского столько доверия ко мне? Странно это. Для меня пока необъяснимо.
— Саш, — голос Ольги прервал мои мысли. — Вообще-то, мы приехали.
— Прости, задумался, — спохватился я, поймав себя на мысли, что последнее время, часто впадаю в подобную отрешенность. Это свойство глубоко укоренилось в прежнем Саше Елецком, и когда я отпускал немного контроль, то оно давало о себе знать все сильнее.
— У тебя на лице было необычное выражение. Такая улыбка… — прежде чем открыть дверь эрмимобиля, Ольга замерла, подбирая слова, —…будто ты знаешь нечто такое, чего не знают другие. Хотя теперь я этому не удивляюсь.
Она открыла дверь и вышла из машины. Я последовал за ней к воротам их роскошного родового особняка, с западной части окруженной рядом колонн кенийского мрамора.
— Вот и папа летит, — Ольга подняла голову, глядя в сторону низко нависшей тучи.
Я тоже приметил быстро приближавшийся «Орион». Он вынырнул из тучи, сверкая на солнце полированной сталью, заложив крутой вираж, пошел на посадку.
Помимо дворецкого и немолодой служанки в просторном вестибюле нас встретил робот модели «Дока-5» разработки донецкого отделения «Умных Систем». Ольга представила меня служанке, а дворецкий прежде имел знакомство со мной и сразу с почтением поздоровался.