Ваше Сиятельство 8
Шрифт:
Но вот все же случилось. Примерно то, чего опасался отец. Все это навевало скверные мысли. Мысли, которые в самом деле повторяли опасения отца, причем в самом неприятном их изложении. Скорее всего, ее, дочь очень влиятельного в Российской империи князя, похитили британцы или агенты сети тайных влияний Сиутеотео. И теперь не имело слишком большого значения кто, потому как они связаны и имеют общие интересы.
— Быстрее! Быстрее, княгиня! — ее снова толкнули в спину, в этот раз еще сильнее. Так, что Ольга едва устояла на ногах. Это стало совсем дурным знаком. Ольга поняла, что никто ей княжеские почести оказывать
Человек, к руке которого Ковалевская была пристегнута перешел на бег, и Ольге тоже пришлось побежать. Она успела увидеть, как в ворота на большой скорости влетел эрмимобиль с синей крышей местной службы извоза. Сердце замерло. И понеслось вскачь — Елецкий! Ольга это знала точно! Ну не мог никто другой так появиться здесь!
Она остановилась, упираясь, изо всех сил стараясь задержать тянувшего его в вимане человека.
— Быстро, сука! Быстро! — заорал тот, что толкал ее в спину.
Ольга попыталась вырваться. Ведь машина с Елецким недалеко, и если продержаться хотя бы минуту-другую, то Саша может успеть.
— Пустите! — упираясь, закричала она. — Руки! Убери руки! — она попыталась вывернуться от второго, того смуглого, крючконосого, который бил ее в спину и упала на траву.
Он схватил ее за руку с таким ожесточением, что казалось, треснет кость в запястье, и поволок к открытому люку. Кто-то подоспел похитителям на помощь. Втроем они втянули пленницу по трапу в люк.
Генераторы вихревого поля уже пели на высокой ноте. Вимана была готова к полету.
— Еще один фокус, я тебе зубы выбью — будешь сосать мой член! Ясно?! — заорал на княгиню тот, который все это время толкал и бил ее в спину. — Ясно?! — еще раз повторил он и ударил ее по лицу.
Ольга лишь немного успела откинуть голову назад. Ударилась затылком о панель. Может поэтому пощечина получилась не такой звонкой. Все равно щеку обожгло. В груди вспыхнуло лютое пламя: не столько от удара по лицу, сколько от его слов. Ковалевская не ответила, даже когда он сжал ее шею и начал трясти, выкрикивая теперь на языке ацтеков, который она знала очень плохо.
«Спокойно, ваше сиятельство!», — мысленно произнесла княгиня, намерено обращаясь к самой себе именно так, как бы еще раз утверждая собственное уважение: — «Это тот случай, когда не важно, как тебе относятся другие люди. Важно, как ты сама относишься к себе. Да, сейчас трудно и больно. Так бывает. Неожиданно настало сложное время, но ты готова к этому. Просто терпи, не провоцируй, но и не сдавайся. Твоя сила в покое».
— Хватит, Ицтлан! Она — важная птица. Рацнахль будет недоволен, — сказал тот, к руке которого была пристегнута Ольга.
— Я ему не подчиняюсь! Только Яотл надо мной, ему я подвластен всей душой! — имя высокого бога он произнес почтением, растягивая звуки его короткого и красивого имени. — Пока убери ее с глаз моих, Тиллпах! Убери, пока не вышло беды! — а имя «Тиллпах» наоборот он произнес с легким пренебрежением, зная, что мать его француженка и он не настоящий сын великого Пернатого Змея.
Тиллпах потянул Ковалевскую за собой. Вимана уже оторвалась от земли, и лучше было не стоять на ногах. Тем более в этой чертовой британской технике генераторы вихревого поля иногда работают нестабильно. Он сел на диван возле большого иллюминатора, глядя как эрмимобиль, несшийся по посадочному полю, резко остановился. Из него выскочил какой-то русский и, припадая на колено, поднял руки к небу. Тиллпах думал, что странный человек внизу взывает к богам, но вдруг с его поднятых к небу рук сорвались яркие нити электрических разрядов.
Ольга припала к иллюминатору с возгласом:
— Саша! Жги их! Прошу, жги! — сердце снова дико застучало в груди, как не пыталась она его унять. Сразу нахлынула радость, ее сменила маленькая надежда, переходящая в страх. Страх, что у Елецкого ничего не выйдет. По щекам потекли слезы. Ковалевская плакала без всхлипов, беззвучно, глядя на фигурку своего возлюбленного внизу. Мысль, пришедшая княгине, сейчас показалась ей самой важной, и она особо выделила ее: «Он знает где я! Знает, значит найдет меня и заберет! Для него нет невозможного!». Ковалевская решила, что за эту мысль важно держаться, особенно если станет совсем плохо.
— Не надо близко к стеклу! — Тиллпах дернул княгиню за руку, помня приказ Рацнахля доставить ее обязательно живой. Тем более об этом просил сам высочайший герцог Британской империи, который так много сделал для страны Сияющего Солнца.
Пилот выкрикнул ругательства, видя, как дернулись стрелки приборов на панели и замигал красным индикатор электроконтроля.
— Поворачивай! Ближе к нему! И открой люк! — крикнул Ицтлан, красный от гнева. — Скорее мне гранатобой! Сейчас этот маг узнает каков ярость богов!
Ольга хотела было вскочить и вцепиться ногтями в его лицо, но тут же остановила себя, понимая как это глупо: ее рука прикована наручниками к руке другого ацтека. Ее порыв не даст совершенно ничего и продиктован он не умом, а эмоциями. Сейчас их важно придержать.
По требованию Ицтлана «Thunderbird» начала заходить на вираж. Люк плавно отъехал в сторону. Ицтлан поспешил в тамбур, чуть раньше его туда вбежал один из бойцов огневой поддержки, снимая из-за плеча черную строенную трубу с кривыми, чешуйчатыми ручками. В этот миг молнии снова ударили в корпус виманы. Ударили сильнее чем прежде. Раздался жуткий треск, пилот заорал ругательства. Боец, готовивший выстрел из гранатобоя, коротко вскрикнул и упал на пол. На его теле вспыхнули и угасли электрические всполохи. Гранатобой выпал из его рук, вылетел в открытый люк.
Самого Ицтлана, стоявшего рядом тряхнуло так, что он едва не последовал за гранатобоем. Он успел схватиться за поручень и, содрогаясь от пронзившей мышцы боли, проорать проклятие на звучном языке предков. Боец, выронивший оружие, лежал у его ног мертвым.
— Улетаем отсюда скорее! Предупредили же, что он сильный маг! — крикнул пилоту Тиллпах. Гнев Ицтлана его сейчас мало заботил. Важнее было выполнить миссию, возложенную на них Рацнахлем и герцогом Уэйном.
— Это из-за тебя, сука! — заорал Ицтлан, вытягивая за ногу из тамбура мертвого бойца огневой поддержки. Его черные глаза на красновато-смуглом лице гневно смотрели на Ковалевскую, крючковатый нос делал ацтека похожим на хищную птицу. — Ответишь за его смерть! За все ответишь! — орал он на плохом русском.