Василиса + говорящая
Шрифт:
– Вась, ты сегодня вообще-то в себе? Мы ж на зелёной волне ехали, сама же говорила…
Я головой тряхнула, сбрасывая дремоту, поблагодарила приятеля и побежала в метро…
О том, что народу слишком много, я задумалась, когда уже прошла турникеты. Станция битком была набита пассажирами. А на путях поезда стояли с открытыми дверями. И никто никуда не уезжал и не приезжал. И только противный женский голос с французским прононсом вещал что-то совершенно непонятное.
Я с минуту прислушивалась, стараясь сквозь гул толпы услышать, что произошло.
– Что случилось-то, а?
Девушка раздражённо плечом дёрнула и, чуть повернувшись, бросила:
– Поезда не ходят, не слышно, что ли?
– Почему? – я начала соображать, что на работу ещё не скоро попаду.
– Откуда мне знать? – огрызнулась деваха и, расталкивая народ локтями, стала пробираться к выходу.
Я представила себе, что наверху дождь, автобусы наверняка будут битком из-за проблем в метро, а такси задерут цену до заоблачных высот. И осталась на перроне, стремительно пустеющем. Увидев женщину в форме сотрудника метрополитена, я подошла к ней и, как бы невзначай, произнесла:
– Это ведь ненадолго? Скоро поедем?
Женщина со странным выражением лица оглядела меня с ног до головы:
– Ехали бы вы лучше, девушка, наземным транспортом. Одному богу известно, когда ток дадут…
– Так это тока нету? – облегчённо вздохнула я, – Слава богу, не взорвали и никто не упал! Тока я и подождать могу.
А про себя радуюсь, будет теперь что в объяснительной писать.
Та посмотрела на меня, как на ненормальную, и поспешила отойти, и то правильно, с нами, невезучими, лучше не связываться.
На единственной, на весь перрон, лавочке уже сидели трое. Я огляделась, выбирая место между дедом и парнем в наушниках.
– Я присяду, не возражаете? – улыбнулась я дедушке. Парень, увлечённо сёрфингующий по просторам халявного интернета, даже бровью не повёл. А дед кивнул и чуть сдвинулся в сторону:
– Прошу, сударыня. Нам сегодня, похоже, долго тут сидеть…
– Да не-е, – протянула я, сама не знаю с откуда-то взявшейся уверенностью, – минут через пять поедем…
Дед как-то странно на меня глянул и пожал плечами, явно не веря.
Не прошло и пяти минут, как под поездом что-то звякнуло и засвистело. Светофор в начале тоннеля замигал, замигал и вдруг засветился зелёным. Машинист радостно запрыгнул с перрона в кабину и по громкой связи звонко заверещал:
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция…
Весь народ, что оставался на перроне, ломанул в двери, толкаясь и ругаясь.
Мы с дедком и парнем вскочили и резво поскакали к отправляющемуся составу. Уже в тоннеле я переглянулась с дедом и с улыбкой пожала плечами. Так то!
На следующей станции народ брал поезд штурмом, и меня вместе с дедом прижали в самый угол вагона к противоположным дверям. Он, не отрываясь, разглядывал меня, иногда щурясь, иногда качая головой, и вдруг неожиданно спросил абсолютно ровным и нестарческим голосом:
– Значит, говорящая?
– В смысле? – не поняла я, решив, что ослышалась.
– В смысле, что ты – маг…. Таких называют «говорящие». Твоя сила в слове.
Слушаю его, а у самой мысли в голове разные бегать начинают. Волосы на голове шевелятся. И по спине струйка пота стекает. Дед-то не в себе…. Как бы от него отойти-то подальше? Да куда там! Едем, словно селёдка в бочке, плотно утрамбованные.
А он, совершенно не замечая моего состояния, улыбается, словно закадычного друга увидел:
– Ишь, какая ладная, молодая…. На моём веку все говорящие были старухами сморщенными…. Да-с, девочка, интересная у нас с тобой встреча получилась….
А меня начала паника накрывать. Я головой повертела, пытаясь хоть за чей-то осмысленный взгляд зацепиться, в свидетели кого-нибудь привлечь, а вокруг одни спины. Руки-ноги сковало, стою, шевельнуться не могу, дыхание перехватывает.
А дедок руку поднял и на дверь вагона её направил:
– Давай выйдем, поговорим. Нам с тобой свидетели ни к чему.
Я как во сне смотрела на эту руку, из которой лился сиреневый свет. Дверь вагона потонула в нём, открыв проход на широкий луг, за которым тихо текла какая-то речка.
Дедок резво схватил меня за руку и рванул вон из поезда. Я от страху завизжала, закрыв глаза, и шлёпнулась на колени. И тут же почувствовала, что мир вокруг изменился. Запахло луговыми травами, водой. Ветер обдувал лицо и шевелил волосы, щекоча нос. Я чихнула и открыла глаза. Сказать, что меня накрыл ужас, это не сказать ничего. Так не бывает. Наверное, я действительно сошла с ума.
Мы оказались где-то далеко за городом. Ни деревень, ни коттеджных посёлков, ни даже линий электропередач. Первозданная чистая природа, не загаженная человеческим бытием.
Дед постоял ко мне спиной, оглядываясь и явно наслаждаясь природой. Потом повернулся и взмахнул рукой. Рядом со мной появилась деревянная лавочка.
– Давай присядем, – предложил он. Я на него посмотрела и ахнула. Стоит передо мной мужчина среднего возраста, достаточно высокий, плечистый. И очень даже ничего. Такие мне всегда нравились. А он заметил, что я его оцениваю, и зацокал языком:
– Ну уж нет, даже не думай! Я на работе романы не завожу.… Да и не в моём ты вкусе…
Я глазами моргнула, пытаясь не выдать смущения, и закашлялась.
А этот издевательским тоном продолжал:
– Так и будешь на земле сидеть? Не май месяц. Поднимайся, замёрзнешь.
И очень резко меня за руку дёрнул. От неожиданности я даже подпрыгнула, пытаясь вырвать руку, и, как в кино про японских ниндзя, плавно так на ноги приземлилась.
– Ух ты, летаешь, – радостно воскликнул он, но я ничего радостного во всей этой ситуации не видела. И уже начала склоняться к тому, что я ещё сплю. Наяву такого происходить точно не может. Поймав эту мысль, я решилась проверить, и со всей дури крутанула пальцами кожу на руке. Резкая боль заставила меня вскрикнуть и с шипением опуститься на предложенную скамейку: