Василиса и Серый волк
Шрифт:
– Сам ты большой!
– не выдержал Гошка.
– Пусть вон букет сделают с этой, губкой их флу... – запнулся. Фли... Флуристической. В ней цветы неделю простоят, как свежие!
– А, что!
– поддержал Димон.
– Хороший вариант!
– Вы бы еще венок из искусственных розочек предложили...
– злобно шикнул на них Кир.
– Вообще не вянут!
– Нет! Розочки не надо, гладиолусы и эти ваши икебаны - тоже! - отозвался из отдела с горшечными цветами Лешка. Он долго топтался вокруг кадки с огромным ветвистым фикусом, цокал языком, что-то мерил
Сразу пять ошарашенных пар глаз уставилось на него. Даже продавщицы онемели от такой хозяйственности.
– Так, все пошли вон! Ждите на улице!
– обратился Кир к друзьям, а потом развернулся к продавцам.
– Милые дамы, мне белые розы, подлиннее, все, что есть, и быстро!
Через десять минут он стал обладателем тридцати пяти большущих белых роз. От их аромата очнулся даже Филя. Рыжая мордочка с сонными глазами высунулась из одеяла и громко чихнула.
– А этот что здесь делает?
– удивился Кир.
– Только не говорите, что он сам попросился с нами!
– Он здесь квартиру спасает... От хаоса!
– уверенно заявил Леха.
– Мою машину вот никто не пожалел!
– возмутился под нос себе Гошка.
– Рули уже!
– ответили хором трое.
Вскоре место назначения показалось на горизонте. Все, кроме Кира, продолжали переговариваться о чем-то своем, травить анекдоты. Ему же было не по себе.
Как мальчишка, нервничал, придумывал все новые и новые фразы, представлял встречу и не мог понять, как его так угораздило. Жил себе еще две недели назад припеваючи, бед не знал. Красивая любовница, спокойная жизнь и тут... Исцарапанный холодильник, рыжий вредный кот и такое волнение!
У подъезда друзья перекрестили ходока и отправили с Богом.
Глава 14. О гордых женщинах и отчаянных мужчинах
Часть 1.
Грабовский по-хозяйски развалился в кресле. Спешить ему сегодня не было нужно. Дома по-прежнему зверствовала теща, а несчастных студентиков он и так всех завалил на зачете. Пусть доучивают.
Вика истребителем носилась по квартире. У девушек это почему-то называлась «генеральная уборка». Общие принципы он понял сразу, только вот зачем ее делать каждый день?..
Хорошо, хоть кавалер ее сегодня не появлялся.
Он ничего не имел против лысого. Одно в нем было плохо - рост! При таких великанах профессору Грабовскому было некомфортно. Вроде простой комплекс, но уж чересчур высок был этот Лешка. Почти полметра разницы кого угодно заставят чувствовать себя лилипутом.
Василиса опять заперлась у себя в комнате и не впускала ни с плюшками, ни с книжками. Благо, в подобной ситуации они три года назад уже бывали, так что слишком больших неприятностей ожидать не следовало. Вены резать не станет из-за брезгливости, а сильнодействующих лекарств в доме испокон веков не водилось. Грабовскому даже казалось, что эти две дамочки вообще болели только ПМСом.
Утро по всем признакам можно было считать удавшимся, если бы в дверь не позвонили.
Достаточно было глянуть на подозрительно покрасневшее лицо Вики, как вопрос о том, кто пришел, закрылся сам собой. Девушка, включив задний ход, скрылась в кухне и закрыла за собой дверь.
Грабовский остался сидеть. Он здесь не был ни гостем, ни жильцом, и вообще... «А раз призраки двери не открывают, - рассудил он, - то пусть звонят! Звонок у девчонок противный, долго сами не выдержат».
Как всегда, Александр оказался прав.
– Вика, открой дверь! – спустя несколько секунд послышалось из комнаты Василисы.
Вместо ответа Вика открыла на кухне кран и стала шумно греметь тарелками.
– Шурик, будь человеком, открой!
– раздался жалостливый голос из комнаты.
– Не, я так не играю, я к вам в мажордомы не нанимался. Сама открывай!
Через секунду Василиса фурией вылетела из спальни. Все такая же зареванная, со спутанными волосами, в старой майке до колен, но злая. Вот эта злость профессору очень понравилась. В прошлый раз они с Викой ее две недели разозлить не могли.
Бросив на Грабовского и в сторону кухни яростный взгляд, девушка двинулась к входной двери.
Когда оттуда показался гигантский букет белых роз, профессор пожалел, что презентовал дедушкину каску в музей Великой Отечественной войны. Сейчас этот головной убор был бы кстати.
– Здравствуй, Василиса, - только и успел сказать Кир.
– Батюшки, кто к нам пожаловал!
Девушка тут же выхватила из его рук розы и, недолго думая, принялась лупить гостя.
– Подлец! Мерзавец! Предатель! Бабник!
– она изо всех сил била его белоснежным букетом и с каждым ударом выкрикивала новое оскорбление.
– Кобелина московская! Врун! Сукин сын! Предатель!
– Было уже...
– уходя от новых ударов, обидчиво выкрикнул Кир.
– Ах, тебе новое подавай! И женщину в каждом городе новую, и оскорблять с фантазией!
– Васенька, милая, я с миром пришел...
Но девушка не останавливалась. Почти все цветы осыпались от жестоких ударов. На площадке лежал целый ковер из лепестков. «Это хорошо, что колючки срезаны!» - подумал про себя Кир, еле-еле увернувшись от нового шлепка.
– Господи, как ты мог? Я ведь, как дура, влюбилась, поверила, в Москву приперлась!
Казалось, что избиение никогда не прекратится. Тут Василиса на секунду отвлеклась на странное движение позади мужчины.
Прямо за спиной Кира с самым заинтересованным видом усаживался на бочок знакомый рыжий котенок. «Вот только этого субчика с челобитной не хватало!» - возмущенно подумала она.
– Ты почто скотину принес?
– тыча голым веником за спину, спросила девушка.
– Хорошо, что человеческих друзей не приволок. Совсем без группы поддержки не можешь, Пивоваров?
Кир резко развернулся. Филя не обращал на него внимания. Желтые глазки упрямо рассматривали девушку.