Василий III
Шрифт:
По-обидному быстро промчалась жизнь. Суетное время отмерило ему, государю Ивану, своё…»
Над умирающим склонился Василий. Взгляды отца и сына встретились. Что прочитал Василий в глазах отца, почему быстро отвёл взор?
Иван Васильевич спросить хотел о том, но вместо слов из горла хрип вырвался и тут же оборвался.
На ум пришла далёкая старина, когда захлёстывала Русь княжья и боярская котора. Тогда Шемяка, захватив великого князя Василия Васильевича, отца его, Ивана, ослепил и сам великим князем сел на Москве [189] . Да не надолго…
189
Тогда Шемяка, захватив великого князя Василия Васильевича, отца его, Ивана, ослепил и сам великим
– Вражда с родом Шемяки началась с тех пор, как Дмитрий Донской завещал великое княжение старшему сыну в ущерб двоюродным братьям. В свою очередь Василий, сын Дмитрия Донского, завещал «старшинство» своему сыну в ущерб родным братьям. По старым обычаям, наследовать княжение должны были дядья, поэтому Юрий Дмитриевич, брат Василия Дмитриевича, отказался признать старшинство племянника. Таким образом, по старому порядку, князь Юрий Дмитриевич считался полноправным наследником старшинства, а племянник его Василий Васильевич имел это же право по завещанию отца. С тех пор на протяжении многих лет длился этот спор за престол между потомками Дмитрия Донского, сопровождаемый весьма драматическими событиями.
Недовольные правлением Василия Васильевича, Дмитрий Юрьевич Шемяка и союзные ему князья в ночь с 12 на 13 февраля 1446 года ворвались в Кремль, схватили мать и жену великого князя, пока тот находился на богомолье в Троицком монастыре, а затем и самого Василия Васильевича. В ночь на 14 февраля его привезли в Москву, 16 февраля он был ослеплён и вместе с женой сослан в Углич.
Всё вспомнилось с детства ясно, чётко. Вот он, мальчишкой, уцепившись за подол бабкиной юбки, с ужасом взирает в пустые, кровоточащие глазницы отца. Не оттого ли он, Иван, став великим князем, карал усобников, как было с новгородцами. И даже за высокоумничанье не то, что бояр, князей не миловал. Князю Семёну Ряполовскому-Стародубскому велел голову отрубить, а князя Ивана Юрьевича Патрикеева с сыном Василием в монахи постриг. Васька Патрикеев, иноческий сан приняв и нарёкшись Вассианом, противу монастырского добра поднялся!
Нежданно мысль переметнулась на иное. Припомнился Ивану Васильевичу поход на хана Ахмата. То было в лето тысяча четыреста восьмидесятое. На Угре простояли долго. По одну сторону реки русские полки, по другую - татарские. Не осмелились недруги перейти Угру и убрались ни с чем.
Ныне иные времена настали для Казанской орды. Им бы в пору себя боронить. Близится пора Казань к рукам прибрать. Сегодня в силе великой крымцы. С ними надобно настороже быть. Особливо когда они с Литвой заодно. Дочь Елена хоть и жена короля польского и великого князя Литовского Александра, но города русские Литва добром не отдаст.
И снова мысли о прошлом… Поход на Новгород Великий припомнился. Горит Торжок, пылают пограбленные новгородские деревни, льётся кровь именитого новгородского боярства. Страшно. Тогда, по молодости, не думалось о том, а ноне привиделось - и боязно. Однако же прогнал страхи, мысль заработала чётко. Так надобно было, иначе, как государство воедино сбирать, когда боярство новгородское задумало к Литве передаться [190] , под литовского князя город отдать и люд на войну с Москвою подбивало.
190
Поход на Новгород Великий припомнился… когда боярство новгородское задумало к Литве передаться .
– В 1471 году новгородцы, намереваясь воспользоваться молодостью Ивана III, но ещё не зная твёрдости его характера, захотели восстановить права своей вольности и установить тесный союз с Литвой, Приняв к себе воеводу и многих панов литовских. Иван же задумал присоединить Новгород к Московскому княжеству и стать великим князем новгородским. Результатом этих событий стала война Новгорода с Москвой. Лишь в 1477 году Новгород окончательно подчинился Ивану III.
Вот она, смерть, над ним, Иваном, витает. Чует он на своём лике её дыхание. А сколь ещё несделанного сыну Василию наследовать! Смоленск и Киев за королём польским и великим князем литовским! Волынь за угорским королём; казанский царёк Мухаммед-Эмин возомнил себя ноне превыше государя Московского.
Ох-хо-хо! Какую Русь оставляю на тебя, сыне Василий? Устроенную? Нет, много ещё возлагаю на твои плечи вместе с шапкой Мономаха…
И у Василия в
191
…как когда-то по наущению бояр отец, озлившись на Софью, мать Василия, великое княжение завещал не ему, Василию, а внуку от первой жены - Дмитрию .
– Иван III первым браком был женат на Марии Борисовне, дочери великого князя тверского, имел от неё сына Иоанна Молодого, который был женат на Елене Стефановне, дочери господаря молдавского. От этого брака был рождён сын Дмитрий, претендовавший на престол, как и Василий - старший сын Ивана III от второго брака с Софьей Палеолог. Князья и бояре считали Софью виновницей перемен, как им казалось, к худшему в государстве и в характере самого великого князя и поддерживали Елену и сына её Дмитрия. Видя в Дмитрии опасного соперника, Василий с союзными боярами, поддерживаемый Софьей, задумал тайно выехать из Москвы, захватить казну и погубить Дмитрия. Но заговор был раскрыт в декабре 1497 г. Отстранив сына от великого княжения, Иван III поспешил совершить царское венчание над внуком Дмитрием.
Много стараний приложила тогда мать, чтоб отец изменил своё решение и ему, Василию, власть вернул.
Мудр был отец и радел о государстве. Хотел Русь видеть царством повыше Римского и Византийского.
Василий склонился над ложем, приподнял безжизненную отцову руку, приложился к ней губами, сказал внятно:
– Исполню, отец, все твои заветы и править зачну, как учил ты меня.
Иван Васильевич чуть приметно улыбнулся. Он услышал от сына слова, каких ждал. Лицо умирающего стало спокойным. Жизнь покинула его.
Тело Ивана Васильевича положили в церкви Успения. Народ спозаранку повалил проститься с государем. Василий устал. С полуночи не отходил от гроба. Чёрный кафтан оттенял и без того бледное лицо. От бессонницы под глазами отеки.
Поднял голову, огляделся. Рядом - съехавшиеся на похороны братья: Юрий, похожий на него, Василия, брюзглый Семён, настороженный, нелюдимый, Дмитрий - добродушный толстяк, к нему жмётся маленький Андрейка, красивый, белокурый, с бледным лицом и красными заплаканными глазами.
В церкви тесно и душно, приторно, до головокружения пахнет топлёным воском и ладаном. Уже отпел митрополит Симон заупокойную и теперь затих у аналоя. Плачет, не скрывая слёз, духовник Митрофан.
Василий протиснулся сквозь плотные ряды бояр, вышел на паперть. Площадь усеял люд. Государя окружили со всех сторон нищие и калеки, древние старцы и старухи. Грязные, в рубищах, сквозь которые проглядывало тело, они, постукивая костылями, ползком надвигались на Василия. Протягивая к нему руки, вопили и стонали:
– Осударь, насыть убогих!
– Спаси-и!
Хватали его за полы, но Василий шёл, опираясь на посох, суровый, властный, не замечая никого, и люд затихал, расступался перед ним, давал дорогу.
Неожиданно из толпы выскочил юродивый, заросший, оборванный. Звеня веригами, запрыгал, тычет пальцем в великого князя, визжит:
– Горит, душа горит!
От юродивого зловонит. Василий хотел обойти его, но тот расставил руки, что крылья, не пускает, гнусавит:
– Крови отцовой напился! Карр… Карр…
У Василия глаза от гнева расширились, слова не вымолвит. Поднял посох, ударил наотмашь. Треснуло красное дерево, и, залившись кровью, упал юродивый. Народ заголосил вразноголос:
– Убивец!
– Лишил жизни Божьего человека!
Подбежали оружные, государевы рынды [192] , силой разогнали люд.
У боярина Версеня рот перекосило, заохал. Нагнулся к боярину Тверде, прошептал злобно:
– Плохо княжить почал Васька, дурной знак!
192
Рынды - телохранители.