Василий III
Шрифт:
В связи с реанимацией птолемеевской традиции в конце XV века перед географами эпохи Возрождения встала проблема Сарматий. На восьмой карте Европы у Птолемея перед Доном и Рифейскими горами нанесена Европейская Сарматия, а за Доном — Азиатская. Последняя дана в подробностях на второй карте Азии. Таким образом, ученый авторитет четко обозначил пределы европейского мира и даже субъект, который лежит «наполовину в Европе, наполовину в Азии» — Сарматию. К ней в XV веке относили земли Польши, Литвы, Московии. Это, наверное, первое формулирование парадигмы о «срединном положении» России между двумя антагонистическими мирами.
Освоение птолемеевской традиции в эпоху Возрождения не было буквальным, а скорее происходило на уровне соблюдения форм и номенклатуры понятий. Практически сразу же началась, по выражению Л. Багрова, «диффузия птолемеевской географии»: на карты античного ученого наносились современные границы, очертания, страны и народы, которые на первых порах соседствовали с андрофагами и амазонками.
Постепенно происходила разработка новой номенклатуры стран и народов Востока Европы. В 1490 году в переиздании Птолемея Генрихом Мартеллом Германусом на карте Европейской Сарматии у подножия Рифейских гор мы видим Ducatus Moschovie.На карте 1491 года Конрада Певтингера нанесена Sarmatia terra in Europa, с которой соседствуют Ливония, Новгород и Великое княжество Литовское ( Magnus Ducatus), а также Псковское королевство ( Pleslov regnum). Северо-восточнее Новгорода и Пскова расположена Белая Русь ( Russiae Albae pars). На юго-западе, в Среднем Поднепровье и на Днестре, ей противополагается Красная Русь ( Rubea Russia). На карте Иеронима Мюнстера 1493 года также разделены Руссия (находящаяся по соседству с польской Подолией) и Московия [174] .
174
Ibid. P. 30, 42–47.
В конце XV — начале XVI века с подачи польских ученых и политиков в ментальной географии восточных пределов Европы намечается новая тенденция: Россию пытаются вытеснить за пределы Европы, в Азию. Как показал Э. Клюг, один из первых подобных случаев — комментарии краковского магистра Яна из Глогова к переизданию Птолемея, в котором Московия была однозначно записана в Азиатскую Сарматию [175] .
Необычайный интерес представляет собой аллегорическое изображение Европы в тексте под названием «Introductorium cosmographiae» (около 1507 года), происхождение которого также связывают с Яном из Глогова или его кружком. Европа нарисована в виде драконоподобного существа, у которого крылья — Ирландия и Англия, ноги — Балканы, Италия и Испания, а туловище — Франция, германский мир, Польша и Литва. Дракону-Европе противостоит Медведь-Азия, в которой центральное место занимает Московия. «Медвежья символика», как мы видим, характерна для России с начала XVI века до наших дней.
175
Klug E.Das „asiatische“ Russland. "Uber die Entstehung eines europ"aischen Vorurteils // Historische Zeitschrift. 1987. Nr. 245. S. 273.
В подготовке карты 1507 года Маркуса Бененентана, вышедшей вместе с очередным выпуском Птолемея, принимали участие польские картографы (в том числе Бернард Ваповский и представители копернианской школы). Они также постарались вытеснить Московию в Азию. Ducatus Moscoviaбыло помещено заРифейские горы и Герцинский лес, которые и отделили его от Russia Alba.Город Москву поляки нанесли на северном склоне Рифейских гор, возле Ледовитого океана. Даже Татария оказывалась ближе к Европе, чем Московия.
Поскольку поляков как непосредственных соседей Московии трудно заподозрить в незнании истинного положения вещей, перед нами явное стремление изгнать Россию из Европы. Представляется правильным мнение Э. Клюга, что именно поляки в XVI веке распространяли на Западе миф об азиатской и варварской Московии, антагонисте христианского мира, впоследствии подхваченный в других странах.
«Услышав о московитах, я был настолько охвачен восторгом, что казался лишенным ума…», или Как Россию чуть не приняли в Европу
По замечанию С. Мунда, в XV веке земли восточнее Одера и Вислы представлялись Западу сказочным регионом, «пространством мечты», где пролегал путь трубадуров, странствующих рыцарей и купцов [176] . Но и для земель к востоку от Одера и Вислы нашелся свой Колумб, правда, в облике кабинетного ученого. Краковский профессор Матвей Меховский видел свою миссию в том, чтобы совершить, пусть на бумаге, Великое географическое открытие для Европы: Московии и ее соседей. Он писал: «Южные края и приморские народы вплоть до Индии открыты королем Португалии. Пусть же и северные края с народами, живущими у северного океана к востоку, открытые войсками короля Польского, станут известны миру» [177] . Заявленные в 1517 году открытия польского исследователя были удивительными: например, он говорил, что Рифейских гор не существует. Это вызвало буквально взрыв эмоций у просвещенных европейцев. Известный деятель Реформации Ульрих фон Гуттен писал нюрнбергскому гуманисту Пиркгеймеру о потрясении, которое испытал, когда услышал, что Рифейских гор нет: «О, что за время! Как движутся умы, как цветет наука!»
176
Mund S.Orbis russiarum: Genese et development de la representation du monde „russe“ en Occident a la Renaissance. Geneve, 2003. P. 42.
177
Меховский М.Трактат о двух Сарматиях / Введ., пер. и коммент. С. А. Аннинского. М.; Л., 1936. С. 46.
Открытие Московии для европейцев выразилось в появлении в конце XV — начале XVI века целой серии сочинений, посвященных описанию России и предлагающих формы сотрудничества христианского мира с этой страной. На обратном пути из Персии в 1474–1477 годах венецианский посол Амброджо Контарини посетил Московию и опубликовал отчет об этой поездке в 1487 году в Венеции под заголовком «Questo е el viazo misier Ambrosio Contarin ambasador de la illustrissima signoria de Venesia al signor Uxuncassam re de Persia» (переиздан в 1524 году). Между 1488 и 1492 годами Иосафат Барбаро написал «Путешествие в Тану» (издано в 1543 году). В 1486 году в миланской придворной канцелярии был записан рассказ московского посла, опубликованный только в 1957 году. В 1503 году появилось «Подробное разъяснение о расположении, нравах и различиях скифского народа». В апреле 1514 года на Латеранском соборе с докладом «О народах рутенов и их заблуждениях» выступил гнезнинский архиепископ Ян Лаский. В 1517 году в Кракове вышел уже упоминавшийся трактат Матвея Меховского «О двух Сарматиях», издававшийся до 1600 года 23 раза. Посетивший Россию в 1518–1519 годах имперский посол Франческо да Колло оставил записки, увидевшие свет только в 1603 году. В 1523–1525 годах трактат о Московии на основе рассказов дипломатов и купцов создал Альберт Компьенский (в XVI веке издавался в 1543, 1559, 1564, 1574, 1583 годах), в 1525 году — Павел Йовий, чье произведение в XVI веке публиковалось в среднем раз в два года (за 1525–1600 годы известно 30 изданий)! В 1525–1526 годах вышло первое издание трактата Иоганна Фабри «Религия московитов, обитающих у Ледовитого моря» (переиздано в 1541 году и частично вошло в сочинение Яна Лазицкого «О религии, жертвоприношениях, свадебном и похоронном обряде русских, московитов и татар», 1582 год) [178] .
178
Наиболее полный обзор сочинений о России европейцев эпохи Возрождения и их публикаций см. в монографии С. Мунда: Mund S.Orbis Russiarum. P. 45, 176–178.
Альберт Компьенский с восторгом писал папе Клименту VII: «Если тот евангельский пастырь, подлинно великий Понтифик, наместником коего ты, Климент, являешься среди нас, с такой старательностью и заботливостью искал одну заблудившуюся овцу из ста… то кому непонятно, сколько усердия действительно должен приложить верховный пастырь Церкви, когда не одна из ста, но многие сотни заблудших душ желают возвратиться в стадо Христово? Вот почему не могу надивиться, о чем же думали предшественники Твоего Святейшества, которые доселе не обращали внимания на этот весьма многочисленный народ московитов».
Альберт представлял посрамление протестантов, воображая, как «народ дальней Скифии, почти что из другого мира, придет к послушанию Римской церкви, между тем как лютеране, неистовствуя и безумствуя, в злобе и умопомрачении восстали против достоинства и власти сей церкви». В случае обращения русских «мы найдем… выгоду более несомненную и славу более истинную и более христианскую, чем в том случае, когда бы мы оружием победили всех турок, всю Азию и, наконец, всю Африку… Благодаря же этому союзу с московитами многие сотни тысяч душ возвратились бы в стадо Христово без [употребления] оружия и [пролития] крови» [179] .
179
Альберт Компьенский.О Московии // Россия в первой половине XVI в.: Взгляд из Европы / Сост. О. Ф. Кудрявцев. М., 1997. С. 96–97.