Вася
Шрифт:
Город Алишер встретил меня знойной летней погодой. До конца практикума оставалось несколько дней и я решил вернуться в старшую школу, имея несколько не просроченных счетов и желание по ним расплатиться. Телепортировавшись на памятную развилку, я преодолел отделявшее меня до города расстояние за несколько часов.
Каменные стены с закрытыми воротами приближались, навеяв ощущение повторения эпизода своей жизни. Пару стражников, как и прежде взирали на меня сверху вниз со стены, прячась теперь под навесом не от снега и ветра, а от солнца. Спускаться и открывать ради какого-то парня калитку в створке
Вспыхнувший огненными буквами текст меня порадовал, так как подзабытый конструкт активировался, едва я о нем подумал. Наличие в моих руках подобного свитка сработало и в этот раз, оба стражника торопливо кинулись вниз. Один из них кинулся к старшему караула, а второй начал греметь запорами, открывая калитку. Я рассматривал мореные доски ворот, впервые задумавшись о причинах, заставивших огородить этот город высокой каменной стеной.
– Опять школяр, - глянув на мою одежду, старший даже не стал толком читать подорожную, вернув ее и скривившись: -иди, не забыл еще где здание школы?
Вцепившийся в мое плечо, стражник вскоре убрал руку, так-как сколько бы он не давил, сжать мое плечо он так и не смог. Казавшаяся ранее железной, теперь его хватка воспринималась как похлопывание по плечу.
С улучшившимся настроением от казалось бы мелочной победы над прошлым, я двинулся вперед, рассматривая мощеные улицы и двух и трех этажные дома. Одетые по летнему, женщины то и дело притягивали мой взор, и я понял в чем дело,как толькоувидел дом с вполне характерными занавесками на окнах первого этажа. Красный цвет, даже днем объяснял всем и каждому, что под этой крышей истомившегося мужчину ласково встретят и помогут снять накопившееся напряжение.
Расплатившись по утру, я вышел на улицу, нисколько не жалея трех рублей. Работорговцы везли с собой достаточно денег, чтобы теперь я не испытывал стеснения в средствах. Дорога до школьной калитки заняла двадцать минут неспешного шага, а открывший привратник долго рассматривал предъявленную подорожную.
– Где ты ее нашел?
– в конце концов спросил он.
– Феолий, - обратился я к нему по имени: - вы меня верно не признали. Я же Вася, меня зимой стражники в одних портках привели, а вы мне еще дубленку уехавшего боярыча дали. У меня потом из-за этого дуэль с Белозеровым была, кто же знал, что они с родом Ковальских в ссоре.
Напомнив детали своего пребывания в старшей школе, я кое-как убедил привратника, что я и есть тот самый парень, отправившийся в экспедицию на Юг.
– Тебе надо сразу к ректору зайти, - наконец-то пропустив на территорию школы, сказал Феолий.
– Хорошо, - махнув рукой, я двинулся к учебному зданию, через десяток шагов передумав и свернув к каморке Палыча.
Увидеть дворника мне хотелось куда больше, чем какого-то ректора. Свежие доски были приколочены крест на крест, перегораживая проход в помещение. Сдернув их конструктом крюк, я толкнул дверь, входя в каморку. Лавки, на которых мы раньше ночевали, бросались в глаза слоем не тронутой пыли.
Пыль, как и застоялый воздух красноречиво свидетельствовал о том, что в каморке никто не живет. Сундук под лавкой дворника казался не тронутым и я выдвинул его на середину комнаты. Откинув крышку, я перебирал памятные Палычу вещи, все отчетливее понимая, что без них, уезжать старик не куда бы не стал.
– Да и некуда тебе было ехать, - наконец-то осознав, что случилось за время моего отсутствия, я опустился на лавку.
Среди вороха вещей, на самом дне сундука лежал учебник "Основы фортификационной артефакторики". Решив взять его себе на память об учителе, я переложил книгу в свой чар-мешок.
Убрав все назад, я задвинул сундук на прежнее место. Постояв еще какое-то время посреди комнаты, я бросил прощальный взгляд и вышел на улицу. Жить теперь в каморке, я бы уже не смог, да и деньги для съема жилья имелись в достаточном наличии.
– Ты умер, - заявил мне ректор.
– Но я жив, - не согласился я.
Наш диалог "глухого со слепым" продолжался уже десять минут. Ректор показывал мне бумагу, в которой сообщалось, что все члены экспедиции, направленные на летний практикум из старшей школы в городе Алишер погибли. Я же стоял перед ним, объясняя, что я жив и здоров.
– Но как такое может быть?
– наконец-то логика взяла верх над бюрократией.
– Когда все погибли, я пошел один и дошел, - не вдаваясь в подробности ответил я.
– Но как ты смог выжить?
– опять засомневался ректор.
– Мне повезло, - внутренне свирепея, внешне я оставался совершенно спокоен.
– И дошел? Один?
– скептицизм ректора прогрессировал.
– Я нашел чар-мешок и дошел, - продолжил оправдываться я.
– Опять повезло?
– сощурились его глаза.
– Повезло!
– шевельнув плечом, я продемонстрировал висящий на нем чар-мешок.
– Положено сдать!
– тут же среагировал ректор, вцепившись глазами в дорогую вещь.
Раньше, я отдал бы мешок без вопросов, то выматывающий разговор меня озлобил. Тем более что в чар-мешке хранились доспехи и, что более важно, запрещенная книга.
– Доложите по инстанции, сдам интенданту военных, - обозначил я свою позицию, чем вызвал у ректора чувство оторопи.
– Можешь идти, занятия начинаются с первого сентября, проживание на территории школы запрещено, - последними словами он, очевидно, хотел поставить меня в стесненное положение.
Путешествие по пустыне должно было вымотать меня как физически так и материально. Подорожная помогала далеко не всегда в дальнем путешествии и путешественнику порой приходилось туго, если он не мог найти подходящий караван.
Поблагодарив и покинув кабинет, я оставил ректора в озадаченном состоянии. Он явно не ожидал, что мне есть где жить и, возможно, хотел намекнуть на освободившееся место дворника и каморку в качестве жилья. Но мне это было не интересно, как не былоинтереса и дальше учиться в этой школе.