Ватажники атамана Галани
Шрифт:
— Проверь, — смело ответила Дунька.
— Чего ж не проверить, проверю.
Галаня поднялся, задорно скинул с себя кафтан, снял турецкий ятаган. Дунька бросила на землю пистолеты и палаш.
Весть о том что Галаня будет биться на кулаках с Дунькой Казанской моментально облетела казаков и все кто был поблизости сбежались посмотреть на это диво.
Поединок походил на драку медведя с рысью. Галаня бросился на девушку, пытаясь обхватить её руками, но та юркнула у него между ног, ударив каблуком сапога в самое чувствительное мужское место, а, оказавшись сзади, прыгнула ему на спину и хлопнула ладонями по ушам. Ошалевший от боли Галаня
— Будешь у меня сотником, — прохрипел Галаня.
Он поднялся, отряхнул пыль с одежды и снова уселся на пенёк.
— Ну а ты, Лёшка, привёз пушку?
— Привёз атаман, — ответил есаул. — Надо бы только лафет для неё смастерить.
— Этим Мишка займётся. Кстати, Осташка сказал, что ты и толмача раздобыл. Это часом не он? — Галаня указал в мою сторону.
Лёшка вытолкнул меня вперёд.
— Он самый. Звать Васькой Дьяком.
— Это тот, про которого Данила Мельник сказывал, будто они вместе в нужнике от солдат прятались?
— Ага.
Тут я заметил, что Гольшат пристально разглядывает меня. И очевидно я не вызвал у неё ни доверия ни симпатии. Она наклонилась к Галане и зашептала ему что-то на ухо. Атаман недобро усмехнулся.
— А клянёшься ли ты верно служить мне? — вдруг спросил он.
— Клянусь, — поспешно ответил я, чувствуя неладное. А вдруг татарская ведьма раскусила меня?
— Тогда скрепи клятву кровью, — торжественно произнёс Галаня. — Положено у нас так. Вакула, приведи поручика.
Заплечных дел мастер приволок связанного человека в изорванном и заляпанном кровью офицерском мундире. Лица несчастного я не видел, так как на голове у него был надет мешок. Вакула поставил его перед Галаней на колени.
— Это поручик Леонтей Михайлов, — сказал атаман. — Когда Лёшка брал расшиву с житом, он не пожелал благоразумно сложить оружие и убил двух казаков. Но я был милостив и назначил выкуп за его жизнь. Однако его родители оказались нищи как церковные мыши. Денег собрать не смогли. И вольные казаки порешили — глаз за глаз. Поручика приговорили к смерти. Исполнить приговор надлежит тебе. Докажи мне свою преданность. Казни его.
Леонтий Михайлов, услышав эти страшные слова, сразу обмяк и дрожащим голосом забормотал молитвы. А Галаня подал мне пистолет.
Я вспомнил, что говорил мне Матвей Ласточкин.
«Возможно, они захотят проверить тебя, и велят делать ужасные вещи. Если откажешься, тебя непременно убьют. Поэтому не колебайся».
Не было никаких сомнений, что если я не выстрелю в этого бедолагу, то тут же присоединюсь к нему. А может, пистолет разряжен и это просто разбойник изображающий пленника, чтобы проверить меня. Стараясь не выдать выражением лица душевной муки, я поднял пистолет и взвёл курок. Направил оружие на пленника. Тот вдруг обратился ко мне с такими словами:
— Кто бы ты ни был, стреляй прямо в сердце, так чтобы я не мучился.
— Хорошо, — только и смог выдавить из себя я.
И спустил курок. Хлопнул выстрел. Всё перед моими глазами заволокло дымом. Через мгновение я увидел, как офицер завалился на бок. Он был мёртв.
— Похорони его в лесу, — сказал Вакуле атаман, бросив на лоб крест. — И скажи Фильке, чтобы прочитал на могиле заупокойную.
Этой же ночью, во сне, Леонтей Михайлов явился мне.
— Спасибо тебе, Артемий, что не промахнулся, — ласково сказал он. — Я умер быстро, даже боли не почувствовал.
А затем снял с головы мешок. Под ним зияла чёрная пустота.
Глава XIV
Учёный разбойник Мишка Баламут. Мы строим лафет для «Толстухи». Подготовка к походу. Порядки в стане ушкуйников. Нрав атамана Галани. Меня терзает страх перед божьим наказанием. Испытание пушки. На Кудеярову гору приезжает карлик Еремейка и купец Данила Долгов. Мы выступаем в поход.
Меня до поры до времени определили в помощники Мишки Баламуту, бывшему у Галани за инженера. Тот этому немало обрадовался, так как в ватаге наконец появился образованный человек, с которым он мог вести учёные беседы.
Мишка получил образование ни где-нибудь, а в настоящем университете в Баварском королевстве.
— И как же тебя туда занесло? — поинтересовался я.
— Барин мой молодой Федосейка Исаков, — охотно стал рассказывать Мишка, — был послан государем Петром Алексеевичем в город Мюнхен, учиться инженерному делу. Да только на голову он был туговат и к учёбе охоты не имел. Мне же это было всё страсть как интересно. Я ещё в детстве украл на торге книжку «Азбуку», по которой выучил письмо и чтение. Дьякон наш мне помогал, когда трезвым был.
Я когда в Баварию попал, быстро по ихнему разговаривать и читать научился и даже Федосейку, недоумка моего, амурным фразам обучил, чтобы тот по девкам таскаться мог. Барчук мой подумал и решил, а почему бы меня вместо себя в университет не послать под своим именем. Так тогда многие делали.
Профессора баварские очень меня примечали и прочили большое научное будущее. И даже послали царю Петру хвалебное письмо. Это меня и подвело. По возвращении в Россию государь лично решил проверить знания столь восхваляемого Федосея Исакова. И нашёл, что тот как был бараном, не сведущим ни в каких науках, так им и остался. Сгоряча царь сильно поколотил моего барина и отправил матросом на флот. А тот выместил зло на мне. Сам порол на конюшне смоченными в соляном растворе розгами. Потом, не удовольствовавшись этим, стал бить тяжёлой палкой по чём зря. И наверняка убил бы. Да только я, пока в университете учился, от побоев отвык, да и нрав у меня буйный, чуть что в драку; за то Баламутом и прозвали. Не стерпел, выхватил палку и зашиб барчука насмерть. Ну, не специально, а так сгоряча, силы не рассчитал. Всё, подумал, хана мне, коли останусь. С барчука одёжку стянул и в бега к разбойникам.
Мишка в естественных науках был настоящим кладезем знаний. Он одинаково хорошо разбирался в математике, физике, химии и науке о движении небесных тел астрономии. Это по его чертежам на Кудеяровой горе были построены неприступные укрепления, которыми восхитился бы любой европейский военный инженер. Он также соорудил хитроумную машину, способную быстро снять с мели даже самое тяжёлое судно. Волга изобиловала мелями и лёгкие струги ушкуйников страдали от них не намного меньше тяжелогружёных купеческих расшив. Так же он по-строил механизм, поднимавший воду из Симова родника на Кудеярову гору.