Вавилон-5
Шрифт:
Она слегка поклонилась, ее тело закоченело.
– - Ваше величество... я... я виновата, -- пробормотала она.
Она махнула рукой в направлении детей, но так и не посмотрела на них. Ее взгляд был прикован ко мне, хотя теперь она не смотрела мне в глаза. Вероятно, она была слишком напугана. Вместо этого она, не отрываясь, смотрела на мерцающий золотой нагрудник -- символ императорской власти. Надеюсь, она нашла его глянцевую чистоту более привлекательной, нежели иссохший, умирающий труп на двух ногах, который носил на себе эту сверкающую вещь.
– - Они не хотели причинить вреда, они лишь дети...
Как
– - Знаю, -- сказал я мягко.
Я сделал паузу, пытаясь припомнить последний случай, когда в тронной зале раздавались раскаты смеха. Полагаю, это произошло тогда, когда моя последняя жена Тимов нанесла мне визит. Она лишь взглянула на меня -- поддерживаемого троном, имперского фигляра, дурачившего всех, но не ее. Никогда. Она расхохоталась, не произнесла ни слова, повернулась и вышла, ее смех и ее жесты были полны презрения. Я так и не узнал, какова была цель ее визита. Возможно, именно это она и хотела сделать: увидеть меня, засмеяться и уйти. Очаровательная женщина. Мне следовало казнить ее, когда была возможность.
Воспоминания мгновенно улетучились.
– - Прошло много времени с тех пор, как я слышал смех в этой зале, -- продолжил я горестно.
– - Очень много времени.
Дети спрятались за Сенной, на их лицах можно было увидеть ту странную смесь страха и вызова, на которую способны лишь дети. Я указал на них легким наклоном головы.
– - Дай-ка я взгляну на них.
Дрожь Сенны усилилась. Возможно, она полагала, что определенный вид наказания неминуем. Я сам внушил всем неверное представление о безопасности. Возможно, она думала, что я схвачу детей и проглочу их живьем. Кто знает, что за ужасные истории рассказывают обо мне?
Действительно, надо бы подумать об этом. Вир Котто, мой помощник во все времена и неминуемый наследник трона, продолжает информировать меня о происходящем. Не знаю, что расстраивает меня сильнее: сплетни, которые абсолютно лживы, или же рассказы о том, что является правдой.
Она начала подталкивать детей к двери. Она выглядывали из-за ее юбок, когда она говорила:
– - Нам в самом деле следует...
Самым спокойным голосом, на какой я только был способен, я сказал ей:
– - Все в порядке. Останьтесь.
Приятно знать, что я все еще способен успокоить чужие страхи, когда мне действительно захочется сделать это. Ее дрожь прекратилась, она перестала подталкивать детей к двери. Свои следующие слова я адресовал детям:
– - Дайте-ка я взгляну на вас.
Они медленно подошли ко мне. Девочка казалась угрюмой и рассерженной, мальчик пытался продемонстрировать свою храбрость. У него было чувство собственного достоинства, у этого мальчишки. Как и у его дяди. Пусть это чувство сослужит ему хорошую службу, и пусть ему не придется умереть, чтобы сохранить его. Конечно же, я знаю их имена. Я слышал, как Сенна называла их по именам. Но давайте посмотрим, как они поведут себя в беседе с самим императором Центаврианской республики.
– - И как вас зовут, хм?
Я не удивлен тем, что на мой вопрос ответил именно мальчик. Он выпрямился,
– - Люкко Деради, -- произнес он очень тщательно, очень формально. Этого парнишку неплохо выдрессировали. Он взглянул на девочку и добавил.
– - Это моя сестра, Лисса.
Деради. Да... да, это фамилия мужа младшей сестры Урзы. Я подождал немного, не скажет ли что-нибудь девочка, но она молчала. Первый испуг прошел, впрочем было не похоже, чтобы она особенно сильно испугалась. Но казалось, что она просто не собирается открывать рот.
– - Она не разговорчива, не так ли?
– - спросил я Люкко.
Он покачал головой и, как показалось, немного погрустнел, словно я прикоснулся к болезненной теме.
– - Нет, она всегда молчалива. Его голос слегка понизился, словно он делился со мной конфиденциальной информацией, которую ей не следовало бы слышать.
– - Мы думаем, что, возможно, с ней что-то не так.
Я сделал шаг вперед и схватил ее. Она даже не отвернулась. Да, она определенно не боялась меня. В моем распоряжении были целые планеты девочек, подобных ей.
– - Или что-то очень так, -- сказал я, обращаясь к мальчику, но смотря на девочку.
– - Молчаливые изменяют вселенную, Люк Деради. Говорливые могут только трепаться.
Мне было приятно, что использование менее официального имени "Люк" вызвало у него улыбку радости. Я собирался заговорить вновь, но кашель вновь зародился в моей груди, и на этот раз мне не удалось подавить его. Он овладел моей грудью и вызвал столь глубокий и мучительный приступ, что мне казалось, он вырвет легкие из моего тела. Я протянул руку и коснулся трона. Каким-то образом случилось так, что он придал мне сил, -- по крайней мере, в этот момент. Лишь Великому Создателю ведомо, сколько сил высосала из меня эта дьявольская вещь за все эти долгие годы.
Медленно и очень болезненно приступ отступил, я увидел, что Люк смотрит на меня с откровенным скептицизмом.
– - А вы действительно император?
– - спросил он.
Я не могу винить парнишку. Императору следует казаться величественным, производить впечатление, а не быть увядшим стариком.
– - Иногда я спрашиваю об этом самого себя, -- сказал я и увидел озадаченное выражение на лице мальчика.
Я должен сделать заметку на будущее: дети обычно не реагируют на иронические комментарии. Я кивнул и, отбрасывая все, что могло бы сойти в эти дни за привычную Моллари фривольность, заверил его:
– - Да... я император. Вот, видишь...?
– - я стукнул по нагруднику.
– - Это печать Центаврианской республики. Лишь император может носить ее. Так что либо я император, либо я в большой опасности...
– - эти слова зазвенели в моих ушах, и я добавил, -- либо и то, и другое.
Как только глаза мальчика увидели нагрудник, он уже не мог оторвать взгляд от сверкающей пластины. Так что я снял ее, поманил Люка пальцем и сказал:
– - Иди сюда. Глаза Сенны расширились, когда я повесил нагрудник на шею Люка и подтянул его, чтобы он не слишком сильно болтался.
– - На следующие пять минут ты -- император того, что прежде было обширнейшей Центаврианской республикой. Ты сможешь отдать один приказ. Любой, какой ты пожелаешь. Постарайся, чтобы он принес людям пользу. Что же ты хочешь?