Вайделот
Шрифт:
Скуманда разбудили три выдры. Они устроили рядом с тем местом, где спал юный охотник, веселую потасовку, пытаясь отнять друг у друга большую рыбину. Гибкие темно-бурые тела выдр сплетались в немыслимые узлы, чтобы тут же, сверкнув серебристыми брюшками, рассыпаться с плеском и брызгами. Уполевать выдру считалось большой удачей, и Скуманд потянулся было за луком, лежавшим рядом, но передумал. Сегодня он настроился на самую знатную дичь Пущи – тура. Этот чуткий, осторожный и очень сильный зверь был под силу только самым выдающимся охотникам, а не таким юнцам, как ученик вайделота Павилы.
Тем не менее Скуманд рискнул. И причиной тому были слова старого жреца, оброненные, словно невзначай, неделю назад: «Если хочешь стать великим человеком, ставь перед собой самые высокие цели и добивайся их, не щадя живота своего». А чем может отличиться юнец в шестнадцать лет, если ему еще рано идти на войну, в набег на прибрежные племена Вендского моря или на тевтонских рыцарей? Осталось лишь попробовать удивить и поразить соплеменников каким-нибудь охотничьим подвигом. И, понятное дело, даже одна-две добытые выдры не шли ни в какое сравнение с туром, королем Пущи, которого опасался даже медведь.
К месту охоты Скуманд добирался почти сутки. И не потому, что оно находилось далеко от селения племени дайнавов. А по той причине, что место обитания тура еще нужно было найти, затем устроить засидку и терпеливо ждать, когда он появится. Притом бык, а не корова; их охотники не били по очень простой причине – они должны давать потомство, ведь туров и так осталось немного. Тур был редким животным даже в дикой Пуще, княжеским зверем, но вольные ятвяги на такие условности не обращали внимания – в своих лесах все они считали себя князьями и номинально подчинялись только своим вождям, старейшинам и вайделотам.
Поэтому юный охотник долго ходил кругами, все расширяя площадь поиска, пока не наткнулся на свежий турий помет. Обычно туры жили небольшими семьями, – несколько коров и телята – но быки в основном предпочитали одиночество, и только зимой звери сбивались в большие стада, чтобы успешно противостоять хищникам, оголодавшим от зимней бескормицы, а потому бесстрашно, не боясь практически неизбежной гибели, нападавшим на столь грозных противников. По рассказам старых охотников, раньше туров можно было встретить в редколесье, а то и в открытой степи, но нынче они ушли в глухие леса, подальше от человека, который был их главным и самым беспощадным врагом.
Место обитания тура Скуманд нашел ближе к вечеру, поэтому не стал рисковать – к ночи зверь становился вдвойне осторожным. Охотиться на него лучше всего с утра пораньше, когда голодный тур выходил на пастбище. Ночью он отдыхал в лёжке, которую устраивал в такой чащобе, что даже привычные к лесным дебрям охотники дайнавов не могли к нему подобраться бесшумно. А уж слух у тура был отменным. При малейшей опасности он срывался с места и несся по лесу, словно огромный камень, пущенный с крутой горки, ломая на своем пути кусты и небольшие деревца, и попытка убить его на бегу была пустой затеей – толстая шкура быка и железные мышцы отражали стрелы не хуже, чем панцирь.
Помет тура находился на неширокой, но длинной поляне, покрытой густой и сочной травой, и Скуманд был уверен, что зверь обязательно туда вернется. Юный охотник потянулся, разминая мышцы, и не без тревоги посмотрел на небо – будет плохо, если пойдет дождь. В такие часы взять тура практически невозможно.
Казалось бы, чего проще подкрасться к нему, когда все лесные звуки перекрывает шум дождя. Ан нет. Во-первых, тур может остаться в лёжке – зверь не любил дождевое ненастье, и в своем убежище, обустроенном чаще всего в яме под корнями вывороченного бурей дерева, чувствовал себя защищенным от непогоды – как домашняя скотина в хлеву. А во-вторых, во время дождя все его чувства обострялись до предела, и он, наверное, слышал даже то, как крот роет свои ходы глубоко под землей. Малейшее неверное движение охотника – и его вожделенная добыча помашет ему своими крутыми рогами.
Небо было ясным. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Погода в Пуще менялась с поразительной быстротой: с утра сияет солнце и парит так, что все живое торопится спрятаться от жары в густую тень, а ближе у обеду небо вдруг начинает грозно хмуриться, поднимается ураганный ветер, да такой, что трещат столетние дубы, и, наконец, с раскатами грома и в сверкании молний на землю обрушиваются потоки воды, от которой нигде нет спасения, даже под густыми древесными кронами.
Но вот гроза закончилась, отмытое до прозрачной голубизны небо снова блистает над головой, как драгоценный сапфир, однако лесные обитатели не торопятся покидать свои убежища. Проходит час-другой, и небо снова затягивают серые тучи, солнце пугливо прячется в свои златокованые чертоги, и опять Пущу поливает дождь – на этот раз не сильный, но надоедливый, холодный, который может идти весь оставшийся день и всю ночь.
Умывшись в ручье (выдры, завидев охотника, недовольно фыркнули и спрятались в свои домики-пещерки, отрытые в крутом берегу) и подкрепившись куском вяленой дичины (разводить костер на охоте было бы безумием), Скуманд первым делом занялся «веданием» погоды, как учил его Павила, чтобы понять, как ему действовать дальше. Наука это была хитрая, ведать погоду могли немногие вайделоты, но Павила был одним из лучших вещунов, предсказателей погоды.
Сначала юноша посмотрел на воду и с удовлетворением ухмыльнулся. Если рыбы выскакивают из воды, чтобы поймать летающих насекомых, – жди дождя. Но ручей журчал тихо и умиротворенно, и вода лишь струилась, но не шла кругами. Значит, рыба промышляет в глубинах.
После этого Скуманд подошел к муравейнику. Если муравьи прячутся, то в ближайшее время будет ливень. Но ходы в муравейнике были открыты, и неутомимые труженики бодро сновали туда-сюда, таская на себе кусочки зеленых листьев, сухие веточки и прочий лесной мусор – муравьи достраивали свое жилище под новый приплод.
Бодро жужжали мухи, над цветами деловито летали пчелы, нацеливая свои хоботки на капельки медовой росы, туман, стелившийся низко по воде, начал быстро рассеиваться, роса была обильной, пауки усердно плели свою паутину… – в общем, все приметы указывали на то, что день будет сухим и ясным, что сильно порадовало Скуманда. Дело оставалось за малым – затаиться в заранее облюбованной засидке и дождаться появления тура…
Время тянулось медленно, словно цедилось по капле. Так падает в начале весны первый березовый сок в подставленную для его сбора деревянную кадь – кап… кап… кап… Ожидая тура, Скуманд совсем извелся в своем шалашике, который он аккуратно, чтобы не наследить, соорудил из древесных ветвей, – не срезая их, а стягивая и связывая лыком. Эти предосторожности были предназначены не для зверя, а для человека. Иногда в охотничьи угодья дайнавов забредали лихие людишки из диких племен, которые не подчинялись никому и жили в такой глухомани, что даже бывалые охотники-ятвяги не могли найти места расположения их селений.