Важное решение
Шрифт:
Стоя перед отелем, где остановились Шелл с Мэри, и изнывая от жары и духоты, Пат отчаянно затосковала по загородной тишине и чистому воздуху. Ей вдруг страшно захотелось вернуться назад, в Конкордские ключи.
С тяжелым вздохом девушка взяла Мэри на руки и ласково отвела мягкие белокурые локоны с вспотевшего лобика. Сейчас Пат была готова отдать все на свете, чтобы повернуть время вспять, вернуться к той минуте, когда Шелл держал ее в объятиях и шептал слова любви. Ради этого она бы отдала все что угодно.
Это внезапное озарение
Хватит, обругала себя Патриция. Этот дьявольски изворотливый мерзавец все равно лгал, и она это точно знала. Так что, влюбляйся — не влюбляйся, все равно конец был бы один.
— Ну, вот и все, Мэри, детка! — Выдавив улыбку, Пат сглотнула комок, застрявший в горле. — Давай-ка я отнесу тебя наверх и отправлю в ванну немного освежиться. Как тебе эта мысль?
Шелл выдал ей ключи от номера, велел отнести девочку и ждать его возвращения, а сам отправился ставить машину на стоянку. Пат легонько пощекотала пальцем толстенький животик малышки и была вознаграждена радостным воркованием, создававшим замечательный контраст с капризным писком, который ей пришлось слушать всю дорогу до города. Так, воркуя и хихикая, они поднялись по лестнице.
Пат не хотелось сейчас думать о том, как ей будет не хватать этого мужчины и его прелестного ребенка. Пора сосредоточиться на своей собственной жизни — спокойной, мирной и абсолютно нормальной, жизни, где не будет Шелла, вскружившего ей голову и творившего с ней что-то невероятное, не будет загадок, над которыми она ломала голову так, что уже начала сомневаться в здравии собственного рассудка...
Но прежде чем уйти, она все же скажет ему, зачем нанялась на эту работу и сообщит, как подействовало на Дану то, как он с ней обошелся. Однако скажет об этом скорее с сожалением, нежели с гневом. У девушки уже пропало желание отхлестать его как следует, хотя бы словесно.
Ведь помимо того, что Шелл был самым красивым, самым желанным, самым обаятельным мужчиной, какого ей когда-либо доводилось встречать, было в нем кое-что еще, неумолимо притягивавшее к себе девушку: какая-то внутренняя доброта, душевная чуткость, отсутствие этакого наглого мужского превосходства, раздражавшего Патрицию во многих преуспевающих мужчинах, заставляя втайне презирать их.
Не считая его необъяснимой реакции на упоминание о жене и присущего всем мужчинам свойства говорить девушке то, что она хочет услышать, в остальном Шелл Грэммер вел себя безупречно.
Трудно представить, чтобы он намеренно нанес кому-то душевную травму. Возможно, он просто не понимал, насколько сильно влюбилась в него Дана. А может быть, — и это, кстати, было более вероятно, — Дана просто раздула эту историю до невероятных размеров. Она была склонна
Открыв дверь апартаментов Шелла, Пат услышала настойчивый телефонный звонок. Присев на диван, девушка усадила Мэри на колени и сняла трубку.
— Бабуля? — Крылатые брови Патриции тревожно сошлись на переносице. — Что-нибудь случилось?
— Еще как случилось! — ответствовала старая дама. — Иначе с какой стати я стала бы звонить. Я с утра тебя разыскиваю. Эта женщина, что работает на тебя, почему-то дала мне номер Грэммера, хотя совершенно непонятно... Впрочем, это сейчас неважно. Ты должна немедленно приехать. Твоя мать попала в аварию. Машина восстановлению не подлежит, а сама она в интенсивной терапии. Больнице «Санта Моника». Прогноз очень неутешительный, так что приезжай сейчас же.
Пат попыталась что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова. Она хотела сказать бабке, что тут же выезжает, но слова застряли в горле. Грудь мучительно теснило, а комната вдруг закачалась и поплыла, как в тумане. Сквозь этот туман девушка увидела, как в комнату вошел Шелл и закрыл за собой дверь.
— Патриция! Ты меня слышишь?
Властный голос бабки вывел девушку из оцепенения. С трудом взяв себя в руки, она выдавила:
— Я буду так скоро, как только смогу.
И бросила хмурый взгляд на Шелла, который, вопросительно приподняв брови, навис над ней и забрал у нее ребенка.
— Вот и прекрасно. Кстати, молодой Грэммер дома? Если да, то я хочу поговорить с ним тоже.
Патриция была слишком подавлена, чтобы спрашивать, зачем ее бабке понадобился Шелл. Она просто передала ему трубку, а сама отошла в сторонку, потирая виски и соображая, как быстрее добраться до больницы: вызвать такси или все же ехать домой за своей машиной.
Спустя несколько минут Шелл повесил трубку. Патриция обернулась и протянула руку к телефону:
— Можно мне позвонить? Мне надо вызвать такси, чтобы ехать в больницу. Сначала повидаю маму, а потом уж договорюсь, чтобы мне пригнали мою машину.
— Подожди... — Шелл поставил Мэри на ноги, его глаза озабоченно скользнули по бледному лицу девушки. — Всего пять минут, не больше. Мне надо сделать пару звонков, а потом я сам отвезу тебя.
Есть ли предел человеческому эгоизму? У нее мать в больнице, может быть, при смерти, а ему, видите ли, надо позвонить!
— Не верю своим ушам! — не выдержала девушка.
— Положись на меня.
Шелл принялся набирать номер, и Пат, стиснув зубы, отвернулась. Вот тебе и «доброта и душевная чуткость»! Снова она слишком поспешила с выводами. Подхватив на руки Мэри с ее любимым Дюшей, Патриция ушла в спальню. По крайней мере, надо воспользоваться отсрочкой, чтобы привести себя в порядок и переодеться во что-нибудь более подходящее для посещения больной. Как-то там бедняжка Дана? Сидит у маминой постели или так перепугалась, что забилась в какой-нибудь укромный угол, чтобы там выплакать все глаза?