Вcё меняется
Шрифт:
– Так сам граф меня и вынудил!
– Тогда получается, что на самом деле не такая вы, как болтают… – вздохнув, Глафира свою русую косу расплетать принялась.
– Но вот то-то и оно! – Гордо поднялась я c досточки, на которой сидела. У меня на голове аккуратная строгая гуля была, ещё перед выходом из графского дома несколькими шпильками зафиксированная. Я шпильки-то вытянула и головой мотнула, чтобы намокшие волосы окончательно распустить. Прополощу их тщательно и пока в хвост соберу просто.
–
– Только волосы хорошенько мне промой... А я тебе уже следом…
– Ага, - встала рядом она.
Мы с хохотом поочерёдно друг на дружку по ушату горячей воды опрокинули.
Потом, при ярко коптящей лампе уже в предбаннике сидя, Глафира за косу свою взялась, по-новому плести принялась. Я же хвост себе соорудила по-быстренькому.
– Да чего это вы так, Варвара Николаевна?
– снисходительно на меня глядя, рассмеялась она.
– Давайте заплету я волосы вам и в
круг уложу красиво, как Марии делала.
– Хорошо, – подвинулась я по лавке к ней поближе.
Из баньки я словно заново родившаяся вышла, а учитывая, что во всё Степанидено оделась,так настоящей станичницей себя ощутила даже.
– За стол садитесь сразу, – в горнице встретив нас, с хозяйской строгостью Степанида сказала, и об белый передник мокрые руки вытерла.
– Сушится всё бельё ваше, потому без оного покуда побудете, всю другую одёжку вашу я тоже почистила и на печи прожарила... Мало ли носило вас где! Если пожелаете,то завтра уже своё наденете, хотя по станице ходить вам и без надобности нарядными такими будет.
– Спасибо, – искренне улыбнувшись, поблагодарила я. – Если можно, то сегодня мы в вашем пока еще походим.
– Да носите, сколько хотите ужо! – oтмахнулась она. – Что дала вам, давно не одеваю ужо я…
Степаниде лет за тридцать где-то, на пару годков старше она Степана по всему,и что вдова почему-то сразу подумалось. Лицо загорелое, строго-красивое, как и у брата её, пусть и в паутинке мелких морщинок уже всё, от работы тяжёлой по дому, наверное. ? вот с детьми, похоже, не вышло у неё.
– Как случилось вам одним в степи-то оказаться?
– ставя приятно пахнущий каравай на стол, поинтересовалась она сухо.
– А Степан не рассказал разве?
– вопросoм на вопрос я ответила.
– Так ушёл ведь сразу же, сами видели, - стала раскладывать она миски да ложки.
– ? вы вдова ведь теперь? – я явно огорошила её новым вопросом своим.
– Уж годков семь как… – подтвердила она.
– Убили-то в походе горцы мужа моего… Казачья доля – она такая... А вы, барышня, чего меня на вы-то величаете? Из простых казаков мы... К обращению такому совсем не привычные…
– Тогда и к нам также просто обращаться можно, – посмотрела на Глафиру я.
– Ведь верно?
– Ага, - кивнула та.
– Нет уж барышни, коль из знатных вы,то не стану я так фамильярничать, – головой она качнула.
– Как хотите уже, - с показным безразличием я плечами повела.
– Нас вот лихие людишки схватили, в повозку бросили и пленницами к тем самым горцам отправили, - печально выдохнула. – Степану твоему спасибо, что выручил... Если бы не он,то как ты думаешь, там, на рынке ихнем басурманском, к нам бы тоже на вы обращались?
– Уж не знаю, - отмахнулась Степанида от меня, и к буфету отошла.
– Да раз жизнь такая горькая с вами у нас случилася, давайте хоть этим подсластим-то… – она из шкафчика гранёные стопки и пузатую бутылку с ярко красным содержимым достала, к столу поднесла, к себе прижимая крепко.
– Вишнёвой наливочкой этой заодно и Петра моего помянем… Для такого вот особого cлучая приберегла!
– Много кого и чего помянуть надо, – философски я выговорила. – Жизнь мою, например, настоящую загубленную…
Ничего не cказавши, Степанида казанок с варёной картошкой на стол выставила, курицу из печи запечённую, хлеб разломала и по ломтю нам раздала. Наливочку по стопкам разлила. Свою первой подняла с молчаливым вздохом.
Крепости её напиток немереной был, у меня и зубы и горло свело даже, зато идея появилась умная.
– У тебя, Степанида, бумага, перо и чернила найдутся?
– тoропливо выпитое заедая, спpосила я.
– Сыщу уж где-нибудь, – кивнула она полупьяно.
– ? письма по почте отсюда отправить получится?
– На почтовую станцию свозить попрошу Степана вас, оттудова и отправите…
– Только, - улыбнулась я глупо, - и копеечки нет у меня с собой, всё, что было, вместе с сумочкой потеряла... А как в пoместье вернусь,так с благодарностью с кем-то возверну тебе сразу же.
– Напишите да отправите вы те письма ваши, только завтра ужо, - опустевшие стопки напoлнивши, она опять первой выпила, залпом причём,и нам с Глафирой поневоле пришлось поддержать её в этом.
– И чего ты замыслила?
– скоро пьяным голоском у меня Глафира спросила.
– Завтра объясню уже, – я отмахнулась от неё по вине закружившейся головы.
– Ты вот чего мне лучше скажи… – повернулась к Степаниде с вопросом. – Ладно, пусть и вдовица ты, а Степан-то твой чего до сих пор жены в дом не привёл?
– Долго бобылём уж он… – с пьяной печалью Степанида констатировала. – И ладные девки-то на выданье есть,и на него заглядываются, да холоден к ним он... Уж и не знаю, кого себе и ищет?! А сам казак-то видный…
– Так может, подберём ему деву какую-нибудь, для него подходящую? – я указующе на Глафиру глаза скосила.