Вдали от солнца
Шрифт:
– Рассматривать это, как несчастный случай можно только в том случае, если мне внятно объяснят, что он здесь делал.
– Произнёс Осмунд.
– За какой надобностью отправился на крышу после окончания своей смены? Подойдите ближе, Адольф. Это тот человек, которого вы, отправили с конвертом к Дугальду?
– Тот самый.
– Подтвердил помощник егермайстера.
– Я просил его поторопиться, и он обещал сразу же пойти к смотрителю зверинца.
– Смерть наступила мгновенно, - сказал лекарь, закончив осматривать тело.
– Ни о каком несчастном случае не может идти речи. Будь у меня меньше опыта в таких делах, я бы не сразу догадался, какова причина смерти. Надзирателя убили чем-то наподобие
– Похоже ли это на результат поножовщины, иногда случающейся между повздорившими людьми?
– Поинтересовался Манфред.
– Ни в коем случае.
– Ответил лекарь.
– Никаких следов борьбы на одежде, отсутствуют прижизненные порезы, ссадины. Мы имеем дело с хладнокровным убийством, совершенным человеком, обладающим большим опытом в подобном деле.
– А вы ещё сомневались по поводу шпионов, - шепнул Осмунд егермайстеру.
– Умение быстро и незаметно убивать людей - важная часть подготовки агентов. Враг прикончил надзирателя, завладел приказом, подправил его в свою пользу и вручил Дугальду. Дальнейшее вам известно.
– Не думал, что шпионы настолько хорошо осведомлены о наших планах, - с досадой произнёс Манфред.
– Они каким-то образом узнали, что я возлагаю на сержанта большие надежды, и решили вывести его из игры.
– Кто кроме вас и ваших помощников имеет доступ к секретным документам проекта?
– Никаких особых документов нет.
– Ответил егермайстер, провожая взглядом людей, уносивших тело погибшего надзирателя.
– У меня хранятся досье на каждого демона и своего рода дневник, где я оставляю заметки о ходе выполнения проекта "Напарник". Кроме меня, никто этот дневник ни разу не брал в руки.
– Вы уверены? Опытному человеку вполне по силам незаметно проникнуть в ваш кабинет.
– Может быть. Вот только записи я делаю не ежедневно. Для того чтобы хорошо ориентироваться в ситуации, одного дневника недостаточно.
– Здесь вы правы. Агент не стал инсценировать несчастный случай и не позаботился надёжно спрятать тело. Это говорит о том, что он действовал торопливо, без предварительной подготовки.
– Стал рассуждать Осмунд.
– Информация, благодаря которой агент проявил активность, была получена им совсем недавно, и это заставило его пойти на риск.
– Если мы потеряем сержанта Ладвига, - вздохнул Манфред, - то окажемся в тупике, выхода из которого я пока не вижу.
– Судя по всему, агент тоже об этом догадывается. Вы же проводите со своим помощниками совещания, господин егермайстер? Вас же предупреждали о необходимости соблюдения режима строгой секретности.
– Совещания - это громко сказано. Насущные проблемы я обсуждаю только с Роющим Псом. Беседа ведётся на языке дикарского племени Куницы. Кроме нас двоих, его никто здесь не понимает. Даже если кто-то нас подслушает, то не разберёт ни слова. Ни Адольф, ни Луц при наших беседах с Роющим Псом не присутствуют. Их задача - контроль за исполнением уже намеченного плана, а не выработка новых идей.
– Двое помощников не посвящены в подробности проекта, а третий - наоборот - чересчур информирован. Как тут не возникнуть подозрениям.
– Осмунд сделал паузу, потом спросил: - Насколько, по-вашему, благонадёжен Роющий Пёс?
– Настолько, что я доверяю ему так же, как себе.
* * *
О таинственной тюрьме Грета решила разузнать в церкви, ведь, именно там каждый день обменивались новостями самые информированные горожане. Когда под одной крышей собирается столько разных людей, среди них всегда отыщется любитель порадовать остальных свежими сплетнями. А таких любителей среди прихожан церкви, которую обычно посещала Грета, всегда было в избытке. Самые нетерпеливые из них шушукались даже во время богослужения, чем вызывали сильное недовольство священников. Кода служба заканчивалась, прихожане сбивались в стайки по несколько человек и уже в открытую продолжали обсуждать новости. В центре внимания обычно оказывались чьи-то любовные похождения, затем разговор затрагивал цены на городском рынке, не обходилось без критики Магистрата и заканчивалось всё пересказом событий, происходивших за пределами Эгельбрука. Не всем слухам стоило верить, но те, кто был в состоянии отличить правду от вымысла, могли почерпнуть для себя много интересного.
Грета приходила в церковь, чтобы помолиться Богам, не одобряла пустой болтовни, и никогда не прислушивалась, о чём судачили сидевшие рядом с ней люди. Перед выходом из дома она долго молилась, прося у Великой Матери прощения. Грета впервые в жизни направлялась в церковь с мыслями, весьма далёкими от тех, которые должны присутствовать у истинно верующего человека. За порогом божьего храма нужно было оставить всю мирскую суету и всецело посвятить себя общению с Высшими Силами. Грета принадлежала к числу тех, кто чистоту помыслов ставил превыше всего. Священники не уставали повторять пастве, что мысли оскверняют сильнее, чем неблаговидные поступки, и очиститься нельзя без добровольного признания собственной греховности. При желании, Грета могла найти себе оправдание, но она была не из тех, кто легко идёт на сделку с совестью.
Чего только она не наслушалась во время богослужения от сидевших на соседних скамьях женщин. Создавалось впечатление, что все они пришли в церковь только для того, чтобы поболтать, как будто для этого у них не было другого времени и места. С замиранием сердца Грета ждала, что вот сейчас разговор свернёт на интересующую её тему, но прихожанки, как нарочно, обходили стороной этот вопрос. Лишь, однажды кто-то обмолвился об арестованном племяннике, но другие женщины выразили своё отношение только сочувственными восклицаниями. Решив направить беседу в правильном направлении, Грета дождалась паузы и спросила:
– Говорят, в какой-то тюрьме надзирателям повысили жалование.
– О!
– Моментально отозвалась её соседка, - вы, я вижу - вдова. Мечтаете о новом замужестве? Должна предупредить, что надзиратель - не самый лучший выбор.
– Нет.
– Твёрдо ответила Грета, понимая, что нужно быстрее уйти от обсуждения темы брака.
– Цех, в котором состоял покойный муж, выплачивает мне пенсию. Стоит повторно выйти замуж, как я сразу же лишусь этих денег. Нет, вдовье положение меня вполне устраивает.
Прихожанки одобрительно закивали головами, кое-кто понимающе усмехнулся, и сразу же речь зашла о том, что не испытывающая нужды в деньгах женщина вполне может позволить себе даже небогатого любовника. После таких слов возник оживлённый обмен мнениями, продолжавшийся до самого окончания богослужения. У Греты больше не было возможности вставить, хоть словечко, и ей ничего не оставалось, как досадовать на бесцельно потраченное время.
Несколько дней подряд она приходила в церковь только за тем, чтобы слушать разговоры и всё больше убеждалась в бесполезности этих попыток. Люди старательно избегали обсуждения любых вопросов, связанных с местами лишения свободы, а также с теми, кто в них томился. При этом прихожане сами признавались, что почти у всех есть родственники, или знакомые, которых не миновала такая судьба.