Вдогонку за судьбой
Шрифт:
Получалось, что отплатить ему за все хорошее холодным душем было несправедливо.
Конечно, Анджелу тяготила мысль о том, что она перестала быть себе хозяйкой, пусть даже на непродолжительное время. С той минуты, когда она, Анджела, подобрала с пола гаража пистолет, Хок взял в свои руки контроль над ее жизнью. А она не относилась к женщинам, которые отдают власть над собой легко… и никогда полностью… а тем более против воли. Безжалостно он отобрал у нее то, что она и в мыслях не собиралась никому отдавать. А затем с легкостью, от которой просто дух захватывало,
«Мой физический отклик на тебя силен и однозначен», – совсем некстати всплыла его фраза в ее сознании.
Снова дрожь пробежала у нее по телу. Реакция абсолютно однозначная, такой же физический отклик, как и у Хока. Анджела никогда не лгала самой себе, но сию минуту ей очень хотелось бы солгать. «У меня и так столько поводов для тревоги, – попыталась утешить себя она, – что эта мелочь затеряется среди них».
К сожалению, эта ложь не была мелочью. Ее тело слишком сильно реагировало на Хока, чтобы можно было это игнорировать. Особенно после того, как он признался в своем влечении к ней.
«Я никогда не брал женщину силой. Я никогда не буду принуждать тебя к близости против воли…» – Мысленно Анджела вновь и вновь возвращалась к их разговору.
Он произносил эти слова таким тоном, что у нее не было оснований не верить ему.
Ей необходимо было поверить, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума в этой дикой ситуации, развивающейся вопреки всякой логике. Странно, она даже находила что-то успокаивающее в его откровенном признании. Он хотел ее, но не собирался принуждать к близости силой.
Хок контролировал не только ситуацию, но и себя.
Анджела ему верила, и это само по себе было удивительно, пока она не осознала, что источником, откуда исходило это доверие, была ее интуиция. Она ведь всегда так гордилась своим умением разбираться в людях.
А еще она всегда была невероятно практичной. Прошлой ночью Хок похитил ее и терроризировал, считая наемной убийцей. Сегодня он держал Анджелу в плену, якобы для ее же блага. Он совершил ошибку, сочтя ее частью команды, покушавшейся на его жизнь, но теперь не мог освободить ее в силу каких-то особых обстоятельств.
В этом виделся какой-то смысл, хотя бы потому, что другие объяснения в голову не приходили. Иначе почему его жестокость и агрессивность по отношению к ней вчера сменились заботой о ее безопасности и комфорте? Полезно было бы вообще понять, почему он принял ее за киллера.
Ей припомнилось, что Хок хотел ей все объяснить, а она не дала ему этой возможности. Анджела была слишком поглощена своим страхом, не говоря уж о раздражении, чтобы его выслушать. Конечно, ее оправдывает то, что она действовала импульсивно, руководствуясь эмоциями, а не разумом, но кто бы, интересно, сохранил самообладание и ясность мышления, оказавшись на ее месте?
Отложив бритву, Анджела полностью погрузилась в воду, подложив под голову свернутое полотенце и свободно вытянув руки по прохладным краям эмалированной ванны. Она осталась жива и чувствовала себя вполне сносно. Ей надо тревожиться о будущем, а не думать о прошлом. Не имело значения то, что она поверила в искреннюю ошибку Хока. Неважно даже то, что он добрый, внимательный и старается исправить причиненное ей зло. Несмотря на физическое влечение, она не должна думать о том, хороший он или плохой. Ей это должно быть безразлично хотя бы до тех пор, пока она не окажется на свободе.
А вот что было важно, так это необходимость держаться от него подальше. Она не вписывалась в эту обстановку, ей были абсолютно чужды люди вроде Хока, Сэмми и его охранников. Она была частью обычного, безопасного мира. Возможно, подумала она, утром ей представится новая возможность побега. А если этого не произойдет, она превратит жизнь Хока в такой ад, что он сам постарается избавиться от нее. Приняв решение, Анджела открыла слив и задумчиво смотрела на убегавшую в воронку воду.
Выбравшись из ванны на коврик, она даже покачнулась, настолько расслабило ее долгое пребывание в горячей воде, вытащила скалывающую волосы шпильку и тряхнула головой, распуская их по плечам. Взгляд ее упал на бритву, и она усмехнулась: ей пришла в голову идея, как можно насолить Хоку. Став на колени перед туалетным столиком, Анджела стала водить тонким лезвием по деревянной планке. Достигнув удовлетворительного результата, она ополоснула бритву под краном и положила на стеклянную полочку.
С бутылочкой шампуня и губкой она шагнула в роскошную душевую кабинку и закрыла за собой стеклянную дверь. Не желая быстро истратить всю горячую воду, она долго стояла под тугими струями, стараясь выкинуть все мысли из головы.
Прошла, казалось, целая вечность прежде, чем вода начала заметно холодеть. Тогда Анджела заторопилась, чтобы вода не остыла совсем. Не надо, чтобы Хок почувствовал это слишком рано. Пусть как следует расслабится, намылится и лишь потом поймет, что у него возникла проблема.
Замотав мокрые волосы полотенцем, она натянула розовую ночную рубашку, которая пришлась ей впору, накинула один из махровых халатов, висевших на двери ванной, собрала с полу грязную одежду и уже собралась выйти, когда вспомнила о белье на сушилке. Трусики, лифчик и гольфы были еще сырыми, но она все равно сняла их, чтобы они не попали на глаза Хоку.
Одно дело делить с мужчиной постель, другое – развешивать у него под носом нижнее белье.
Еще несколько секунд понадобилось ей, чтобы разыскать и добавить к своей ноше фен и щетку, после чего она освободила путь для Хока.
Было почти двенадцать ночи, когда Хок натянул через голову футболку, заправил ее в чистые джинсы, предоставленные Сэмми наряду со всем остальным, и появился в спальне. Анджелу он обнаружил на подоконнике. Она сидела, подтянув колени к груди с синей фарфоровой кружкой в ладонях. Ее густые волосы мягко рассыпались по плечам, завивающиеся их кончики доходили до лопаток. Из-под белого халата виднелись лишь пальцы ног, и то самые кончики.
Видно было, что ей тепло и уютно, а вид у нее – по вполне понятной Хоку причине – был весьма самодовольный.