Вдоль Большой реки
Шрифт:
– Пусть все придут на совет.
Охотники усаживались в круг, сзади стояли женщины. Не было праздничной одежды, которую нужно надевать на совет. Не было краски, чтобы покрасить лица.
Седой вышел на середину круга.
– Племени нужен вождь, – сказал он. – Пусть охотники решают…
– Большой Зубр, – вскочил Коротколапый Лис – он самый сильный! Он дрался с плосколицыми и убил много врагов!
– Но Большой Зубр не любит охотиться вместе с другими, – возразил Лису Вороний Глаз. – Он забирает всю добычу себе…
– Большой охоты больше не будет, – перебил его Лис, – нельзя оставаться на земле, куда приходят
– Но ведь помощник вождя Седой. – сказал Вороний Глаз.
– Пусть Седой и будет вождем.
– Пусть вождем станет Ходок, – поднял копье Седой. – Седой будет ему помогать.
Зашумели воины, но Ходок жестом заставил их замолчать.
– Ходок есть Ходок, – сказал он. – Ходок ходит. Он не может быть вождем. Большой Зубр – сильный воин, хороший охотник. Но думает только о себе. Пусть вождем будет Седой.
Одобрительно закричали женщины, и в их криках потонули голоса Лиса и Большого Зубра, которые с перекошенными от злости лицами пытались что-то сказать.
Женщины не имели прав голосовать на совете, но к их мнению прислушивались, и бывало не раз, что старейшина, поговорив дома с женой, менял свое мнение.
Копья взметнулись вверх, и Седой вышел на середину круга.
– На заходе солнца большие леса, – подумав, начал Седой.
– Лесные племена бродят по ним, нигде не останавливаясь надолго, ютятся в шалашах, мерзнут и голодают зимой. Дальше высокие холмы. Сильные и храбрые люди живут на них. Они не пускают в свои земли чужаков, не разрешают охотиться в лесах у дальнего болота. А там, где восходит солнце, широкие степи. Там бродят плосколицые. Куда пойдем?
– А если остаться? – спросил Вороний Глаз. – Придут плосколицые, спрячемся в лесу.
– А они разграбят хижины, – перебил его Седой, – оставят племя без мяса и шкур на зиму. У Туров нет оружия такого, как у плосколицых… – И задумчиво добавил: – Ходок подобрал два маленьких копья и сделал такие же. Но… Наши копья не убивают…
Ходок кивнул:
– Они летят далеко, но копьеца плосколицых убивают, даже оцарапав. Наши – нет. Ходок пробовал. На косуле.
– Значит, придется уходить. – Вороний Глаз еще больше ссутулился, втягивая голову в острые плечи – без мяса. Без шкур. В чужие леса… Плохо.
Женщины запричитали. Угрюмо молчали воины. Даже собаки, чувствуя настроения людей, тихонько поскуливали.
И тогда поднялся Ходок.
– Туры не должны уходить. Мамонты и олени ходят вдоль Большой реки. Они не любят леса. А мамонты – это мясо, шкуры, теплые хижины. Туры – охотники на мамонтов, и Туры будут на них охотиться… Ходок пойдет к плосколицым и принесет копья смерти. Тогда Турам не страшны будут враги.
– Ходок не вернется, – покачал головой Седой. – А у племени и так мало охотников.
– Ходок вернется, – упорно тряхнул светлой копной волос Орлик. – Ходок возвращается всегда. Орлик пойдет с Ходоком.
Все племя собирало путников в дорогу. Охотники отобрали лучшие наконечники копий и два кремневых ножа. Женщины сшили им плащи из шкур рысей на случай, если в пути их застанут холода, изготовили запасную обувь из остатков шкур мамонтов, выстланную внутри нежным мехом выдры. В дорогу дали костяные иголки и высушенные оленьи жилы. Мяса Ходок не взял.
– Добудем
Орлик кивнул.
Глава 14
ВДОЛЬ БОЛЬШОЙ РЕКИ
Они шли день и ночь, а потом еще день, останавливаясь только для охоты. А потом Ходок связал лозой несколько бревен, и они переплыли на низменный берег, густо заросший кустарником и невысокими деревцами.
– Здесь, – объяснил он Орлику, – начинаются чужие земли. Будет лучше, если никто не увидит нас. Племена селятся на высоком берегу. Сюда они приходят только охотиться. Будем идти ночью, а днем прятаться в зарослях.
Идти становилось все труднее. Глубокие старицы, озера, заливы, густо заросшие камышом, преграждали путь, и приходилось уходить все дальше от берега. Теперь они шли по ярко-зеленым цветущим лугам. Тысячи птиц поднимались с озер, покрывали отмели, прятались в зарослях камыша. Воздух звенел щебетом, гоготаньем, кряканьем, свистом, курлыканьем.
– Хорошо здесь, – вздохнул Орлик, осматриваясь.
– Только когда тепло, – улыбнулся Ходок. – А зимой стада уйдут в степь. Птицы улетят. Нет холмов и деревьев, которые укрывают от ветра. Много снега и мало пищи.
Они остановились на большом каменистом острове. Ходок уснул, а Орлик долго лежал, вслушиваясь в рев и мяуканье львов, бродивших по берегам. По крайней мере, семь хищников собрались напротив острова. Орлик начал было ломать сухие ветки, чтобы разжечь костер, но Ходок, проснувшись, остановил его.
– Львы не любят воды, – сказал он. – Дичи много, они не нападут на нас. Спи.
И действительно, скоро львы ушли.
Путники переплыли на высокий берег. Ходок оставил Орлика в дубовой роще и приказал ждать в кустах его возвращения, а сам отправился на разведку. Орлик сначала сидел в кустах, а потом, соскучившись, пошел по звериной тропинке, чтобы к возвращению Ходока убить какую-нибудь дичь. Он шел, уворачиваясь от низко нависших ветвей, когда чьи-то голоса заставили его опуститься на землю и замереть в зарослях. Голоса не приближались; Орлик, осмелев, подполз к повороту тропинки и выглянул на поляну. Посредине поляны рос дуб, возле которого полукругом стояли воины в меховых плащах. Волосы, вымазанные желтой краской, густой гривой спадали им на плечи. Лица воинов были раскрашены черной и белой краской. О чем-то тихо переговариваясь, они смотрели на дуб, к которому был привязан человек.
«Это воин Рысей, который давал Ходоку шкуры бобров, – узнал пленника Орлик. – У него нет одного уха и шрам через все лицо. Точно он…»
Высокий воин подошел к пленнику и что-то прокричал низким гортанным голосом, а воины зарычали и замяукали. Орлик вслушивался в их голоса, и ему казалось, что львы, рычавшие на берегу, собрались здесь, на поляне. Воины замолчали и потом не спеша один за другим скрылись в роще. Орлик огляделся. Поляна, на которой стоял дуб, была окружена кустарником и заросла травой. Между кустами белели кости. Около самого дуба проходила утоптанная тропинка, на которой виднелись отпечатки львиных лап.