Вдова аятоллы
Шрифт:
Он привстал. Полный мужчина с гладким загорелым черепом, в рубашке, присел с приветливой улыбкой за их стол.
— Здравствуйте, — сказал незнакомец. — Приветствую вас на Палм-пассаж.
Малко окинул его быстрым взглядом: тот наверняка был не иранцем... Черные хитрые глаза непрестанно бегали из стороны в сторону. Несмотря на свои явные шесть десятков лет, он сохранил еще атлетическое сложение. Шарнилар побледнела. Незнакомец нагнулся к ней.
— Мне кажется, у нас тут назначена встреча! Меня зовут Джон Бёрч.
Видя удивление молодой женщины, он еще шире улыбнулся и добавил:
— Знаю, знаю, вы не ожидали увидеть кого-то вроде меня. Но могу вас заверить, что телефонный звонок в отель «1829» касается как раз меня.
Подошла официантка, и он, обняв ее за талию, отпустил какую-то шутку. Затем повернулся к Малко.
— Нам лучше будет поговорить в моем кабинете...
Они поднялись и пошли за ним. По небольшой зеленой лестнице все взобрались на второй этаж галереи и вошли в огромный кабинет, уставленный старинными статуэтками доколумбовских времен, всевозможными предметами искусства. Из окна с затемненными от солнца окнами открывался великолепный вид на всю гавань. Взгляд Малко остановился на фотографии, где их хозяин был изображен вместе с шахом, его женой и какими-то еще, видимо иранскими, деятелями. Тот, улыбаясь, смотрел на Малко. Сев за массивный письменный стол, он сказал:
— Я хорошо знаю Иран. Уже давно...
— В 1980 году там произошла революция, — заметил Малко. — Это уже другие люди...
Джон Бёрч сделал неопределенный жест.
— Это Восток. Месяц назад я встречался с бывшей императрицей, но у меня есть друзья и среди окружения аятоллы. Некоторые приверженцы старого режима остались на своих местах и занимают важные посты. Как тот, кто попросил меня встретиться с вами.
Он замолчал. Малко попытался оценить их собеседника, который, казалось, знал все об их проблеме, в то время как им было известно только его имя. Во всяком случае, тот был на Сент-Томасе не проездом. Что, возможно, объясняло присутствие «Ормуза» в водах Виргинских островов.
— Что делает ваш друг теперь? — поинтересовался Малко.
Джон Бёрч принял загадочный вид.
— Он исполняет важные функции и пользуется доверием аятоллы Хомейни. Впрочем, в этом качестве он решал некоторые неприятные проблемы семьи Пехлеви. Как мы решим и проблему миссис Хасани, не так ли?
Он зажег сигару с добродушной улыбкой, поглядывая на них своими маленькими хитрыми глазками.
— Что я должна сделать, — спросила молодая женщина глухим голосом, — чтобы понравиться этим убийцам?
Джон Бёрч не принял вызова и только медленно произнес:
— У вас есть некоторые документы, интересующие иранское правительство. Передав их ему, вы уладите спор, разделяющий вас с иранцами. Со своей стороны, они не будут пытаться вернуть деньги, которыми вы владеете без надлежащих прав...
— Без надлежащих прав?
Он сделал успокаивающий жест.
— Не будем вдаваться в детали! Иранцы богаты, и это их не волнует. Но они очень чувствительны по отношению к некоторым фактам, что объясняет те грубые методы, которые они использовали против вас...
— Грубые методы! — взорвалась Шарнилар. — Это звери, нацисты!
— Все это забудется, и вы успокоитесь.
Он повернулся к Малко и добавил:
— И вы тоже, разумеется...
— А если я откажусь? — спросила Шарнилар дрожащим голосом.
Звук сирены портового буксира помешал Джону Бёрчу ответить сразу. Когда снова стало тихо, он сказал:
— Боюсь, что вы будете похоронены на одном и том же кладбище. Что было бы очень жаль.
Глава 13
Ледяное молчание воцарилось в кабинете после слов Джона Бёрча. Лучи солнца били в окно, превращая комнату в парилку. Их собеседник вдруг погрузился в созерцание старинной статуэтки. Это было объявление войны! Малко спрашивал себя, какую роль тот играл во всей этой истории. Он искоса взглянул на Шарнилар. Молодая женщина нервно теребила квадрат из черной ткани, прикрывавший левый глаз, избегая взгляда Малко. Тот решил перейти в контратаку.
— Американское правительство, — сказал он, — готово обеспечить защиту госпожи Хасани, если она не примет ваше предложение.
Полный мужчина саркастически улыбнулся.
— Американскому правительству хорошо бы вспомнить о заложниках в Тегеране, — заметил он своим тихим голосом. — Американцы здесь не могут говорить с позиции силы. Если Хомейни захочет отомстить, он это сделает. Иранцы не остановятся ни перед чем, и они терпеливы. Советовать госпоже Хасани оказывать им сопротивление — не очень разумно... Они ее убьют. И вас тоже.
Вновь раздался рев сирены на буксире, словно усиливая угрозу... Малко и Шарнилар обменялись, наконец, взглядами. Он прочел отчаяние на лице молодой женщины и спросил:
— А что нужно сделать для выполнения этого соглашения?
— Ей надо отправиться в Цюрих, взять из банка документы и передать тому, кто встретит ее там от моего имени, — ответил Джон Бёрч. — Это можно сделать очень быстро.
Он выдержал паузу и добавил:
— Это нужно сделать очень быстро.
Шарнилар внезапно встала.
— Хорошо, — сказала она, — я дам ответ завтра утром. Где мы встретимся с вами?
— Я буду здесь, — сказал Джон Бёрч, — с восьми утра.
И снова он стал воплощением добродушия. Сердечно пожал им руки и проводил до двери.
Крис и Милтон терпеливо ожидали во внешней галерее, куда выходили двери контор. Толпа перед лавками и витринами оставалась такой же плотной. Шарнилар шла, как автомат, не опуская головы. Малко не решался ни о чем спросить молодую женщину. То, что говорил Джон Бёрч, было правдой: она рисковала жизнью. Но уступив, она не получала никаких гарантий... Дойдя до магазина Картье, она остановилась и повернулась к Малко.
— Мне нужно освежить мозги и побыть одной, — сказала она. — Я пойду по магазинам. Мы скоро встретимся на судне. Извини меня.