Вечер медведя

Синклер Шериз

Эмма почувствовала, как слезы защипали ей глаза. Обоим мужчинам было больно — и почему — то от этого у нее защемило сердце.

Райдер уезжал.

Эмма так крепко вцепилась в дверной косяк, что у нее заболели пальцы. Она повысила голос.

— Может, Бен и понимает, что происходит, но я — нет. Зачем тебе уходить?

Райдер выдвинул еще один ящик.

— Судя по реакции, которую я получил на стройке и в городе, все убеждены, что я склонен к насилию. Что у меня не должно быть опеки над Минеттой. — Его баритон был достаточно резким,

чтобы резать плоть.

— Люди в это верят? — Эмма недоверчиво уставилась на него. — Они не могут, не все. Люди знают тебя, работали с тобой. Как они вообще могли ей поверить?

Он замер.

— У тебя нет никаких сомнений, что она лжет?

— Конечно, нет. Я знаю тебя. Но даже если бы не это, я могла бы сказать, что ты за человек, по тому, как Минетта тебе доверяет.

С благодарностью в глазах он откашлялся.

— Спасибо, медвежонок.

— Мы справимся с этим, брат, — Бен скрестил руки на груди. — Если мы просто проигнорируем эту суку и не уступим ее требованиям, она переберется в более богатые охотничьи угодья.

Эмма кивнула, и в ее сердце зародилась надежда.

Райдер покачал головой.

— Именно это я и планировал. Но она слишком умна. Я слышал, как пара самок говорили, что меня следует изгнать за кражу детеныша и причинение вреда его матери.

— Клянусь Богом! — Кулак Бена врезался в стену с такой силой, что задребезжали стекла. — Я покажу ей, что такое боль.

Райдер криво улыбнулся ему.

— Ты не можешь ударить ее, так же, как и я.

— Черт. — Плечи Бена поникли. — Верно. Неважно, насколько заслуженно.

Они действительно были единственными в своем роде. Жесткими и заботливыми. И это разобьет Бену сердце. Эмма обхватила его пальцы своими, и он не сопротивлялся.

— Вот поэтому. — В глазах Райдера была та же печаль, что и в глазах Бена. — Мы с Минеттой должны уйти до того, как люди обратятся к Калуму, чтобы вынести решение Козантира. — Его голос дрогнул. — Прости, брат. Ничего менее важного не заставило бы меня оставить тебя.

Такое же опустошение промелькнуло во взгляде Бена, прежде чем его челюсть окаменела, превратившись в горный гранит.

Райдер медленно вздохнул, пересек комнату и взял Эмму за руку.

— Медвежонок, я хотел… большего… для нас. Для всех нас. Но сможешь ли ты найти в себе силы остаться с Беном? Ты будешь ему нужна.

Слезы наполнили ее глаза, сделав его лицо расплывчатым. Ее сердце уже болело от той пустоты, которую создаст его отсутствие.

— Райдер, — прошептала она. — Должно же быть что — то, что мы можем сделать. — Ее пальцы дрожали в его теплой руке.

— Я не могу рисковать. Ни один оборотень не может пойти против Козантира. Мы с Минеттой должны уйти, прежде чем он заговорит.

— Но…

Бен накрыл своей рукой их руки.

— Он прав. Он украл детеныша у ее матери. Неизвестно, каким может быть решение Козантира. — Его глаза стали стально — голубыми. — Но сородичи должны быть вместе. Если ты уйдешь, я тоже уйду.

Райдер сделал шаг назад.

— Ты не можешь этого сделать. У тебя здесь друзья, бизнес, дом.

Эмма уставилась на мужчин, которых любила. Они оба? Уйдут? Я только что их нашла.

— Я не понимал, насколько пустой была моя жизнь, пока не появились ты, Минетта и Эмма, — просто сказал Бен, вторя ее собственным чувствам. — Давай уедем так далеко, что мегера не найдет нас, пока Минетта не станет взрослой.

Райдер, казалось, был не в состоянии говорить, и Эмма вспомнила, как впервые увидела его. Тогда она никогда бы не догадалась, что в его жестком, холодном лице столько тепла. Как она могла потерять его?

Бен обнял ее и потянул за косу.

— Сделай одолжение, сочини про Женевьеву какую — нибудь гадкую песенку.

Она проглотила слезы и заставила себя улыбнуться.

— Я так и сделаю. — Из этого получилась бы прекрасная история. Злая, коварная мать. Невинный маленький детеныш. Два бесстрашных самца. Может, даже милая медведица?

— Хорошо. — Уголок рта Райдера слегка приподнялся. — Черт, я буду скучать по тебе, медвежонок. — Наклонившись вперед, он поцеловал ее, и в его запахе чувствовалось несчастье.

В ее голове звучала траурная песня.

Он коснулся ее щеки и отступил.

— К сожалению, нам с Минеттой пора уходить. Ты хочешь еще немного подумать об этом, брат? Встретимся где — нибудь?

— Нет. Мы останемся вместе. У меня есть дела, которые я должен передать другим, но Козантира не будет в городе до вторника. Давай попробуем выбраться отсюда в субботу вечером. — Бен потерся плечом о дверной косяк. — В воскресенье — темная луна. Не лучшее время для дороги.

Дорога в пору адских псов? Ни за что. Эмма подавила дрожь. Она очень хотела оказаться в неприступном доме в ту ночь… И ей нужно искать новое жилье, не так ли?

— Я сочту за личное одолжение, если ты останешься здесь, Эмма, — сказал Бен, словно прочитав ее мысли. — До тех пор, пока ты не найдешь место, где тебе будет лучше. Дому будет одиноко, если мы все разом уедем.

Она кивнула, пытаясь представить себе дом без мужских голосов… и топота маленьких ножек Минетты. Это хорошо, очень хорошо, что остальные будут вместе и в безопасности, но ее сердце продолжало ныть от потери.

— Значит, в субботу. — Кровать Райдера, заваленная одеждой и пакетами, приобрела печальный вид. — Кто хочет предложить мне постель?

— Моя достаточно велика для всех нас. — Бен притянул Эмму к своему твердому телу и крепко прижал ее к себе стальной рукой — и, о, в этот момент она нуждалась в утешительном объятии.

— Но не раньше, чем ты примешь душ, брат, — добавил Бен. — У тебя все еще опилки в волосах.

Опилки? Душ? Райдер повернулся. Бен кивнул в сторону Эммы, и он понял. Два охотника. Одна очаровательная маленькая добыча.