Вечер в Домжуре

Стовба Валерий

Эта фраза вызвала за столом бурный отклик. С тех пор жена звонила мне и произносила одну и ту же фразу: «Верю, не изменяешь. Слышала, что снабжаешь Москву информацией».

***

После заключительной пресс-конференции организаторы и участники турнира постепенно перетекали в ресторан четырехзвездной гостиницы за оплаченные столики. За ними уже сидели губернатор, мэр города, члены оргкомитета, некоторые гроссмейстеры. Пока подходили остальные участники застолья, были подняты два или три тоста за организаторов, победителей турнира.

В это время в зал вошла довольно многочисленная

украинская делегация. А, надо отметить, губернатор и завфинхозотделом были родом с Украины. Не знаю, кто стал инициатором, но в зале вдруг запели украинскую застольную:

«Гэй, налывайтэ повнии чары,

Щоб чэрэз винця лылося,

Щоб наша доля нас нэ цуралась,

Щоб кращэ в свити жылося.

Кто мог в те годы подумать, что произойдет на Украине в 2014 году. Что братья по крови станут по разные стороны фронта.

Сорок пять минут «свободы»

Некоторое время назад я оставил работу в городской администрации и возглавил общество с ограниченной ответственностью. С первых же дней удалось попасть в струю – создаваемая на импортном оборудовании типографская продукция стала востребована в торговле, в кафе и ресторанах, на ряде предприятий.

Видимо, поэтому заместитель мэра направил в мою фирму экономиста Пияшеву и бывшего корреспондента-сельхозника, а ныне сотрудника радиостанции «Свобода» Стреляного. Цель – взять интервью о развитии в области малого и среднего бизнеса.

Встретились в моем новом, еще не оборудованном как следует кабинете. Как обычно в таких случаях: «Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?» Под включенный диктофон началась наша беседа. Чем дальше она продолжалась, тем менее заинтересованными становились их вопросы. И я понял, что их не устраивает: то, что основной капитал был не из частного кармана, а из резервного фонда горадминистрации. Не того ожидали на «Свободе».

Из разговора гости узнали, что год назад я работал пресс-секретарем губернатора, принимал участие в становлении нескольких, так называемых, «независимых» газет. О нюансах этой «независимости» и пошел дальнейший разговор, продолжавшийся более двух часов. Суть его проста. Они считали, что свобода, независимость прессы возможны в условиях новой демократии, что эти же качества невозможны в других условиях организации государства и общества. Моя же позиция – нет и не может быть свободы слова нигде и никогда, и прежде всего в условиях копируемой американской демократии. Вся беседа переплеталась конкретными примерами, названиями, фамилиями.

Я долго не знал судьбы взятого у меня интервью. Но как журналист чувствовал, что заинтересовал своих визави. Через несколько недель мне позвонил хороший знакомый – писатель Марк Костров. Он, как и я, тоже давал интервью Стреляному и Пияшевой. От него узнал, что беседа со мной выйдет в эфир такого-то числа во столько-то по Москве. Длительность передачи – 45 минут. Я не поверил Марку, думал, что он ошибся. Ведь «Свобода» самую актуальную тему разрабатывает не более 15 минут. Но на всякий случай зарядил для записи свой магнитофон пленкой, рассчитанной на час записи.

Оказалось, что корреспондент, кроме меня, взял интервью и у редактора газеты одного из итальянских муниципалитетов.

Именно он отстаивал принцип свободы слова в условиях тамошней демократии. Ему противостояло мое мнение о невозможности свободы слова, как таковой. Как справедливо говорят: «Кто платит, тот и танцует девушку».

Казалось бы, на этом можно поставить точку. Каждый думает по-своему. Не обязательно единое мнение. Но время рассудило иначе.

***

Прошло около тридцати лет. В США президентом избрали Трампа. Наших хакеров объявили виновниками его избрания. Оголтелая русофобия поразила так называемый свободный Запад. Ложь во всех СМИ. Удачно их назвал Трамп: «Фейк ньюс». Время все поставило на свои места. Вот посмотреть бы сегодня в глаза Стреляному.

Как я «загубил» церковный праздник

Магазин в Наволоке не работал – не могли найти продавца. Каждый понедельник сюда приходила автолавка.

В очередной понедельник, рано утром, я переплыл на лодке из Воец в Наволок. Оставался час до открытия автолавки. Я сел на лавочку у дома, где останавливалась машина, закурил, стал ждать.

Кстати, в доме, возле которого я расположился, жила симпатичная добрая бабушка, которая готова была помочь любому, попавшему в трудное положение.

Прошло полчаса томительного ожидания. Хлопнула внутренняя дверь, в коридоре дома раздалось бурчание бабули. А вот она сама вышла на крыльцо, держа в руке металлический совок с горячими углями. Что-то бормоча под нос, зашла за угол пятистенки. Минут пять спустя показалась с другой стороны дома. Бормотание прекратилось, когда она увидела меня:

– Что ты здесь делаешь, уважаемый? Нужна помощь?

– Да нет, спасибо. Ожидаю автолавку.

– Вот придумал. Автолавка завтра будет.

– Что, график изменился?

– Нет, как всегда, по понедельникам.

– Значит машина сейчас придет.

– Дык сегодня воскресенье.

– Нет, бабуля, сегодня понедельник.

– Ты твердо уверен?

– Твердо, бабуля. Вы что-то перепутали.

– Ох, головушка моя непутевая…

Бабушка резко отбросила от себя совок с розовыми углями. После чего такой ненормативной лексики я не слышал даже из уст пьяных шутников.

В это время подошла автолавка.

Как позже рассказала Капа – дочь бабули – ее мать перепутала дни недели. В воскресенье состоялся большой церковный праздник. Вот бабушка и проводила церковный обряд, читая молитву, обкуривая дом. Ошибка оказалась для нее большим ударом.

Пасха по-советски

В шестидесятые годы в почти миллионном Кривом Роге функционировала лишь одна православная церковь. В горкоме комсомола о ней вспоминали лишь накануне Пасхи. Формировался молодежный отряд, который должен был выполнять две функции: соблюдать порядок и убеждать пришедших к церкви юношей и девушек не участвовать в процессе празднования. В тот год руководителем отряда был назначен я, инструктор горкома комсомола.

Вечер накануне Пасхи и ночной крестный ход прошли без происшествий. Члены отряда время от времени беседовали с молодежью, пришедшей освятить куличи. Кого-то удавалось убедить не освящать их. Но многие не обращали внимания на комсомольцев.