Вечеринка с продолжением
Шрифт:
— Простите, господин лейтенант, вы нас теперь в любое удобное вам время доставать будете? — невинно, без тени сарказма спросил Игорь.
Юрьев хотел разораться по поводу замороженных в холодильниках морга трупов их друзей, но осекся. Когда-то Измайлов растолковал им с Балковым, что дураков на свете немного, а «ученых учить — только портить». И еще полковник говорил, что чужая смерть включает защитный механизм возбуждения, заставляет, между прочим, частенько зачинать детей, чувствуя себя и другого человека теплыми, подвижными, отзывчивыми. Да и вообще для осознания чьего-то отсутствия и горького сожаления об этом надо, чтобы покинувшего вас начало не доставать, чтобы нужда в нем не восполнялась.
Мальчик, раненный на пляже, пришел в себя. Борис был у него утром, но пытался выяснить одно: что требовали убийцы. И подобно Эльзе парень этого не понял.
— Чокнутые были, — твердил он. — Шипели: «Отдавай заныканное, если хочешь жить».
Не возвращаться же к нему уточнять детали типа «кто с кем спит». Итак, что в осадке? Юля Серова? Юрьев направился к ней уже разъяренным, но, поговорив, начал стремительно прощать полковника Измайлова, ибо нашел по-настоящему сексуально озабоченного человека. А Борис было решил, что полковник перегрелся на солнцепеке, что никто эту тему обсуждать не согласится, и он будет чувствовать себя скотом среди стыдливых и скромных людей.
Так вот, Юля Серова, та самая, которую просили быть поосторожнее по телефону из квартиры Савельевых, даже с виду была девушкой своеобразной. Потрясающая натуральная блондинка, густые чудо-волосы которой спадали до ягодиц, ярко-синие глаза без усилий добивались старомодного эпитета «прелестные», тело требовало прибавить сантиметров двадцать в длину и отнять столько же от талии, ноги и руки просили тщательно выскрести с себя бритвой светлую поросль, а пористая кожа широкого длинного носа и круглых щек молила о снисхождении. Тем не менее сексапильность в малышке, бесспорно, наличествовала, ибо крупный алый рот, высокая грудь и скопированные без отрыва от идеального образца бедра ничего не добивались, не требовали, не просили, а, казалось, лишь обещали, обещали, обещали… Борис Юрьев с малолетства был приучен к принципу: «Мягко стелят — жестко спать». Поэтому зов кое-каких мест этого развязного существа воспринять-то воспринял, но откликаться не стал, чем раздосадовал Юлю Серову. И она сама, не дожидаясь наводящих вопросов, заговорила о трагических убийствах, но как!
Девица заявила Борису, что ее приятельниц, конечно, изнасиловали в извращенной форме, что она бы лично такого не пережила и погибла от первого прикосновения к ней грязного насильника. Они, мужчины, такие странные бывают. Вот у ее знакомой дочь попала в лапы выродка. Так он об бедняжку сигаретки тушил, чтобы она вскрикивала: тогда ему чудилось, будто ей с ним хорошо.
Борис готов был поклясться, что жмурится Юля мечтательно, пуговицу на блузке теребит решительно, и он, смутившись, отвел глаза. Юле понравилось его шокировать:
— Вы полагаете, что покойницы были девственницами? — игриво осведомилась она.
Борис знал результаты судебно-медицинской экспертизы, поэтому покраснел. Ему было стыдно за вошедшую в раж Юлю, но она интерпретировала его здоровый яркий румянец, как восхитительную реакцию на свою раскованность. И закусила удила собственных комплексов и эротических фантазий. Даже теперь, когда несправедливая, гнусная смерть уравняла Галю Савельеву и ее деревенскую сокурсницу, Юля отдавала предпочтение Гале. Собственно, она только о ней и сплетничала, будто зубрила наизусть сулящую популярность в сентябре речь. Оказалось, что так праведно отрицаемая Галей и Иванцовым связь давно не была ни для кого тайной. Юля ведь до студенчества работала лаборанткой на кафедре. От нее нынешние, коротающие за пробирками время до следующей попытки поступления труженицы
— Да что вы в диван вжимаетесь, господин симпатичный лейтенант? Я вас не съем.
— Верю, потому что смертельно ядовит, — выплеснул остатки хладнокровия Борис.
Юля Серова очень расстроилась. Рассказывать ей было больше нечего, а этот тихоня при исполнении острит себе, будто она лечебный эффект аспирина описывала.
— Но у Иванцова была настоящая, святая любовь на стороне, — вбила Юля последний кол в могилу своих надежд на близость с сыщиком.
Юрьев на мгновение ужаснулся, что девушка имеет в виду себя, неподражаемую. Нет, подробностей о Юле и Иванцове он бы не вынес. Но в знак уважения к вновь правому (пойти по лаборанткам) полковнику Измайлову Борис наконец-то спросил:
— С чего вы взяли?
— Раз в месяц с цветами и шампанским уходить ровно в шесть вечера… Будто школьник на первое свидание — так волноваться… Мне кажется, женщина эта какая-то необыкновенная На ней он и женится, когда она подзалетит…
Борис изнемогал от страстного желания дать ей пощечину.
— Спасибо за ценные сведения, Юлия Альбертовна, — решительно прекратил он общение. — Желаю вам замужества под залет, это так романтично.
Юрьев приготовился услышать: «Вон отсюда», но уши услужливо донесли до сознания мурлыканье Юли:
— Я обдумаю ваше предложение, товарищ милиционер.
С такой скоростью лейтенант не сбегал по лестнице, даже преследуя убийц.
— Раньше говаривали: «Теперь я должен жениться на тебе, как порядочный человек».
Игорь Малеев гладил холодные руки Эльзы и улыбался немного самодовольно, немного удивленно, немного покаянно.
— Ничего ты не должен, — запротестовала Эльза. — Я сама к тебе приставала. Пожалуйста! только не подумай, что из-за денег и связей. Просто мне так плохо, так страшно, так одиноко. Если бы ты не приехал, если бы ничего этого не случилось между нами, я не знаю, что бы со мною стало. А сейчас мне есть о чем думать, кроме смерти.
— Эй, тебе идет великодушие, но голой мне все равно больше нравишься, — не вынес тоскливой ноты Игорь.
Получилось грубовато, но он панически боялся новой порции упреков в том, что вечером сбежал без предупреждения.
— На меня этот милиционер, Юрьев, смотрел, как на шлюху, да? — поежилась Эльза.
— Не говори глупостей. Ты же меня оскорбляешь. Девочка, у которой я — первый, шлюха?
— Но он может так думать.
— А я могу его наглую рожу начистить, — задиристо объявил Игорь. — И вообще, почему мы о посторонних мужиках разговариваем?
Эльза сочла вопрос разумным.
Из кухни притащилась догиня. Не приблизилась, посмотрела на них издали, дескать, порядок у вас? Потом опустила огромную остроухую голову, вздохнула и удалилась. У ребят защемило внутри так, что пришлось обняться, чтобы полегчало, потом поцеловаться, потом продолжить основное занятие сегодняшнего дня, вечера и неплохо бы ночи. «Господи, — подумала Эльза, — бедная Галка так мечтала с ним переспать. А досталось мне. Непостижимо все устроено, ничего предугадать, просчитать заранее нельзя. Но как я счастлива, как неприлично я счастлива».