Вечерняя песня
Шрифт:
— Разве? А мне казалось, мы прекрасно подходим друг другу, как перчатка — руке, а меч –
ножнам.
Алине послышался в словах Джеймса столь щекотливый смысл, что она невольно покраснела.
— Вы ошибаетесь, сэр, — девушка надеялась, что он не расслышит дрожи в ее голосе.
— Не думаю, — Джеймс взял жену за руку, но та поспешила вырвать ее. Он застыл на месте, а потом опустил руку.
— Простите, — его голос прозвучал резко. Украдкой взглянув ему в лицо, Алина поняла, что Джеймс сердится. — Наверное, я действительно ошибаюсь.
Круто
Последующие несколько дней только подтвердили правильность решения. Сэр Джеймс избегал ее так же старательно, как и она его. Он разговаривал с Алиной только за обедом или ужином, но и тогда беседа была краткой и формальной, как у чужих людей. Теперь все будет хорошо, успокаивала себя Алина по ночам, когда очень хотелось плакать. Джеймс понял, что преследовать ее бесполезно.
Несколько дней спустя Джеймс вошел в спальню девушки без стука.
— Начинайте укладывать вещи, миледи. Завтра мы уезжаем.
— Что? — вскочила Алина. — Куда? Что вы говорите?
— Я решил отправиться в свадебное путешествие. Сначала мы поедем в один из моих замков, после чего представимся вашим вассалам.
— Нет, — запинаясь, произнесла Алина, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Брови Джеймса удивленно поползли вверх.
— Вы отказываетесь?
— Отправляться в путешествие сейчас, в разгар зимы, в высшей степени неразумно.
— Мой замок расположен не слишком далеко, там мы и проведем зиму.
— Но зачем ехать туда? В Норкасле так уютно, здесь живет ваша семья.
— В том-то все и дело. Здесь слишком многолюдно. А мне, думаю, давно пора уединиться со своей женой. Завтра мы выезжаем. Будьте готовы, — добавил Джеймс и, повернувшись, вышел из комнаты так же резко, как и вошел.
Алина стояла, глядя ему вслед, и сердце в ее груди тревожно замирало. Пресвятая Дева Мария, разве сможет она теперь избегать Джеймса?
Глава 13
Джеймс перевел взгляд на жену. Та уверенно смотрела прямо перед собой. Они проехали уже добрую половину дня, а обменялись друг с другом всего несколькими фразами, да и то, когда избежать этого было просто невозможно. С того момента, как Джеймс предупредил Алину об отъезде, в ее отношении к нему появилась заметная холодность. Однако Джеймс не сомневался, что сможет вынести это отношение, как, впрочем, и натянутость, которую Кларисса демонстрировала всю последнюю неделю.
Поначалу его обижала перемена в отношении жены, потом обида уступила место злости и на Клариссу, и на самого себя за то, что принял это так близко к сердцу. Способность ранить его давала Клариссе определенную власть над ним, а это Джеймсу очень не нравилось. Он стал избегать жену, решив, что сможет точно так же обойтись без нее, как и она без него. Таким образом, Джеймс просто сердился на Клариссу в течение нескольких дней, пока, наконец, не понял, что думает о ней гораздо больше, чем проводит времени в ее обществе, и что, просто-напросто, начинает идти у нее на поводу. Он нисколько не сомневался, Кларисса гораздо легче, чем он сам, переживает эту внезапную натянутость в их отношениях.
И только потом Джеймс понял, что избегать жену — тоже не выход. Кларисса стала сторониться его только потому, что он довольно успешно разжигал в ней пламя страсти. Джеймс помнил, как жена целовала его тогда, в лесу, как дрожала всем телом, когда он прикасался к ней, как улыбалась, отвечая на его ухаживания, и как близко сидела рядом на скамейке. Она явно боялась своего желания, или стыдилась его, и именно поэтому стала отдаляться. Ему оставалось только одно — разжечь в ней такое желание, чтобы она забыла все свои страхи и сомнения.
Если он увезет Клариссу от окружающих их людей, она уже не сможет избегать его. Как только в голову Джеймса пришла эта мысль, огонь желания разгорелся еще сильнее. Джеймс хотел, чтобы Кларисса принадлежала ему вся, полностью. Он отвезет ее туда, где они смогут остаться наедине, где не будет никаких друзей, только несколько слуг, и где он снова начнет ухаживать за ней. Джеймс думал о том, как будет смеяться, и разговаривать с женой, целовать и ласкать ее, пока страсть не уничтожит все ее сомнения.
Джеймс не сразу решил, куда повезет Клариссу. В Норкасле сейчас находилась его семья, а в замке Стивена, где Джеймс прожил довольно долгое время, следя за обучением юноши, сейчас проживала его мать. У Джеймса было два небольших собственных поместья, но одно представляло собой всего лишь старую крепость, едва ли подходящую для леди. В другом поместье располагался его наместник. Все остальные владения Норвенов и Бофортов были заняты либо вассалами, либо наместниками, и ни в одном они не смогут остаться с Клариссой наедине.
Но потом Джеймс вспомнил о Чесвике, маленьком замке, который ему недавно подарил король. Раньше этим замком владел один из приближенных короля, который впоследствии умер. Король Генри любил делать преданным людям подарки, которые ему самому ничего не стоили. И, как подчеркнул Генри, хотя этот замок не отличался большими размерами, и земли за ним было закреплено мало, он представлял собой стратегически важный объект, так как находился довольно близко от Норкасла.
Джеймс еще не был в Чесвике, так как в течение нескольких месяцев преследовал леди Клариссу. «Теперь настало время ехать туда», — подумал он. Никогда раньше его не заботило то место, где он жил, но ему пришлась по вкусу мысль, что в этом замке они с Клариссой будут жить только вдвоем. И его небольшие размеры только кстати. Там мало слуг и никого, с кем жена могла бы разговаривать, полностью игнорируя мужа.