Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

Бершицкий Николай Олегович

Нигаэль не придал этому происшествию особого значения, перед ним выросла иная проблема — как попасть в здание? На воротах стояли два здоровенных дьявола в полной пластинчатой броне с гербами Пандемониума на широкой груди и увесистыми секирами за плечами, помимо них, вдоль периметра чинно прохаживались патрули легионеров, а по бокам здания располагались вышки охраны. На верхах раскинувших по сторонам кривые шипы башен маячили фигуры патрульных, озирающих весь окрест.

— Серьезно, — прошептал Грин. Он, все время усердно избегавший отдельно идущих стражников, оказался сильно удивлен и удручен. Нервно поминая кулаки, шут, сам того не замечая, почти прижался к ноге Избранного. Правда и самому Нигаэлю стало неуютно, когда он увидел перед собой такое скопление демонов, незаинтересованных в его деньгах и, следовательно, присутствии

тоже. Но другого выхода не было — Избранный подтянулся и уверенным шагом ступил к охране.

Дьяволы дружно уставились на иномирца сквозь прорези в шлемах, не понимая, стоит ли немедля выхватывать топоры или дать обезумевшему небожителю шанс убраться по-хорошему. На удивление адских стражей Нигаэль приблизился прямо к ним.

— Могу я пройти? — сдержано спросил Нигаэль. Дьяволы переглянулись.

— Ты кто такой?! — брезгливо прорычал один охранник, вперившись испепеляющим взглядом в незваного гостя.

— У меня важное дело к Адароту, — избежав прямого ответа, вставил Избранный. Во время этого обмена любезностями Грин предпочел молчать и не выглядывать из-за ноги своего друга, имевшего неисчислимо больше шансов в сражении против элитных воинов Пандемониума.

— И это должно убедить нас впустить тебя?! — забасил второй дьявол. — По-твоему мы стоим на этом месте для того, чтобы приглашать каждого прохожего, у которого «есть важное дело» пообщаться с представителями знати и управления Аррогусом, к тому же еще и ангела?!

— Дело важнее, нежели вы могли предположить, я хочу переметнуться на сторону победителя. Очевидно, что успех Армагеддона — вопрос времени. Я лучше уж присягну в верности Повелителю Зла, чем зазря истлею в ярости Верховного Духа Разрушения, но идти в Пандемониум на поклон к Сатаниилу для таких как я сущее самоубийство. Вот я и подумал, где в преисподней я смогу относительно свободно перемещаться, зная, что не получу секирой по голове или копьем в сердце — конечно же на Аррогусе, — Нигаэль врать не просто не любил, но и абсолютно не умел. Риск разоблачения был велик, и Избранному пришлось задействовать весь актерский талант, какой у него имелся. — Ну а кто сможет замолвить за меня словечко перед Царем демонов среди обретающихся на рынке? Само собой я вспомнил про некоего Адарота, нередко пребывающего здесь и пользующегося на этом месте огромным уважением. Одно лишь слово настолько известного маршала самого Гамалиила-Стреловержца весит больше сотни слов многих прочих рогатых тварей, коими забит Аррогус, считающих себя достойными почтения. И теперь мне необходимо убедить Адарота предоставить это слово для меня.

Дьяволы несколько растерялись, услышав такую речь, ничего подобного они явно не ожидали от забредшего в преисподнюю «ангела», или же такая причина показалась им странной по определению. Басовито пошептавшись между собой, периодически роняя на Нигаэля удивленные взгляды, гвардейцы все-таки решили впустить предателя, чтобы он пояснил Адароту цель своего визита лично. Нигаэль поторопился пройти в особняк — не исключено было, что одураченные стражники могут догадаться о бессмысленности слов Избранного, ведь, по сути, такой вариант, который он предоставил дьяволам, фактически исключался. Ангел, не знакомый с жизнью в преисподней, а ангелы не могли о ней ничего знать — любой небожитель уничтожался на расстоянии взгляда без лишних вопросов, не мог быть осведомлен о местоположении и перемещениях Адарота до того как побывал бы на Аррогусе и даже прожил там достаточно долго. Но в таком случае, он мог давно выйти на вербовщиков из Пандемониума, а их на рынке хватало вдоволь, и попасть в ряды армии столицы демонов без лишних проволочек. Стоит ли говорить о том, что в такой степени высокопоставленный повелитель демонов не стал бы даже выслушивать какого-то ангела-ренегата. Да и чем его можно было склонить на свою сторону, нрав подобных Адароту порождений преисподней обычно оставляет желать лучшего. На счастье Избранного и его издерганного попутчика дьяволы оказались не особо сообразительными. Однако это была лишь прелюдия настоящих проблем.

Глава 47

На первом этаже резиденции важных представителей и министров Пандемониума, находившихся на Аррогусе, в чьи обязанности входило привнесение законов Сатаниила, обеспечение управления всевозможными делами, установление порядка и поддержание безопасности в

пределах рынка, находилась приемная: широкий свободный холл, веющий холодом, полностью выложенный плитками вишневого мрамора с черными прожилками. Напротив входа стоял стол, за которым сидел демон в дорогой одежде и с безразличным худым лицом. За столом, точнее по бокам то него и чуть поодаль, располагались лифты и лестницы, ведущие на последующие этажи. Вдоль всего холла шли четыре ряда колонн, в тон остального помещения, вокруг которых обвивались, суховатые, но толстые, покрытые шипами стебли местных растений, пробивающихся сквозь пол, раскалывая плитку, что заметно портило общую опрятную картину. В колонны были вбиты человеческие черепа, образующие обручи, перехватывающие эти колонны в трех местах: по центру, у подножия и наверху, под потолком. Между каждой парой колонн стояли дьяволы-стражи в полной броне, создавая своим видом и количеством ощущение присутствия на военном параде. К столу вел довольно странный красный ковер. Нигаэль уразумел всю его странность только после того, как ступил на него — ковер был соткан из нескольких слоев аккуратно сшитой и обрезанной по краям человеческой кожи, выкрашенной в красный цвет. Со всех углов министерства тянуло такой темной силой, что гул в голове Избранного начал становится привычным, а мышцы по всему телу словно закручивались в спираль. Все находившиеся в здании демоны неспроста получили свои звания, они, как того требовали правила устава Пандемониума, являлись очень сильными и могущественными существами, равно как и все власть имущие демоны. В демоническом обществе правят сильнейшие, но когда сила, как духовная, так и физическая, объединяется с мощным разумом — рождается повелитель демонов.

Избранный вместе с Грином, не оставшимся снаружи лишь по той причине, что там без Нигаэля, за которого можно было спрятаться в случае возникновения разногласий с местными любителями неприятностей, он окажется в еще большей опасности, нежели внутри, подошли к столу. Демон-консьерж, приподняв одну бровь, лениво посмотрел на гостей исподлобья безо всякого интереса и вернулся к перелистыванию массивной книги, лежащей перед ним на столе. У путников сложилось такое впечатление, будто ему вообще наплевать на заходящих в здание гостей, хотя встречать их — его работа.

— Мы пришли к Адароту, — настоятельно произнес Нигаэль, постучав пальцами по крышке стола. Наплевательское отношение демона к посетителям несколько зацепило его, однако, будучи носителем почетного звания Светлого Избранника, он сдержал кипящее в уме раздражение.

— Да-а-а? — не отрывая глаз от книги, промычал демон.

— Что да? — взвизгнул Грин, еле достающий до стола. — Что тебе не понятно? Мы к Адароту — так проводи!

— Еще чего, — фыркнул демон. — Сами подниметесь, чай не калеки.

— Я лично не против, только было бы совсем неплохо узнать куда? — изрек в ответ Нигаэль.

— Не пойму, с чего вы вообще решили, что мастер Адарот захочет вас видеть, но это уже не мои проблемы, сами разберетесь. Поднимайтесь на третий этаж и заходите в пятую дверь слева от входа. Обычно он там.

Прежде чем уйти, Грин все же не удержался и задал демону вопрос, мучавший его с самого начала беседы с ним Нигаэля:

— Знаешь что, я вот одного понять не могу, какого черта ТЫ здесь сидишь?!

— Чтобы уродцы вроде тебя спрашивали, — невозмутимо ответил демон, вперившись в свою книгу с таким вниманием, словно в ней были записаны все тайны Мироздания. Но его безразличный вид свидетельствовал о том, что ничего особенно увлекательного там не содержалось.

Нигаэль поспешно схватил за шкирку и оттащил от стола шута, готовящегося дать соответствующий ответ оскорбителю, видимо уже забывшего, где он находиться. А Грин обладал весьма и весьма вспыльчивым характером, что зачастую и являлось причиной его регулярно возникающих неприятностей.

— Надоело тут шататься, — обозлено сказал Грин. — Поедем на лифте.

Обогнав своего спутника, шут подскакал к лифтам, скорее напоминающим ворота в какую-нибудь ужасающую реальность: сплошь исчерченные демоническими письменами и пиктограммами, выложенные костями, над каждой аркой красовался клыкастый череп с витыми рогами. На дверях каждого лифта висела пожелтевшая табличка, пронизанная красными прожилками. Грин сбавил скорость и подошел ближе, дабы разглядеть надпись, и по его реакции стало понятно — надпись не пришлась ему по духу.