Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса
Шрифт:
— Что случилось? Хаос тебя ранил? — не получив ответа, Избранный уронил взгляд на лежащее рядом тело. — Я видел этого человека тогда в Зале Правосудия. Кто он такой? — Но дальнейшие пояснения не потребовались Нигаэлю, когда его внимание привлеклось длинными когтями, растущими из распростертых рук убитого. Ему сразу стало ясно, что Эландру и его что-то связывало, что-то очень крепкое.
Соприкоснувшись с теплыми руками любимого, Эландра разрыдалась и прижалась к груди Нигаэля. Она с огромными усилиями подавила накатывающую истерику, вернув возможность внятно излагать свои мысли.
— Он убил моего брата, — сквозь слезы простонала девушка. — Почему ты не пришел раньше? Хоть на пару минут. Они могли спасти ему жизнь…
— Я и сам хотел бы все изменить, но это не под силу даже Избранному, — виновато повесил голову Нигаэль. — Я подвел всех вас, но, все же, мне нужно закончить наше дело. Не знаю, сможешь ли ты простить меня за мою слабость, приведшую к столь трагическим последствиям, и если ты захочешь прекратить эту гонку смерти, я с радостью доставлю тебя в Тигилон. Мы сможем остановить Армагеддона без тебя, должны…. Пусть это будет нелегко, но заставлять тебя участвовать в безумной битве, я не хочу.
— Как я могу оставить все после того, что это гнусное отродье сотворило с моим единственным братом. Помоги мне найти Хаоса и отправить его в Небытие. Пожалуйста, я не справлюсь в одиночку.
— Прости меня, Эландра, но мой ответ — нет. Так же я не могу допустить, чтобы ты гонялась за старшим темным богом, рискуя собственной жизнью и душой. Разве нам мало Армагеддона, который выжимает нашу силу как воду из губки, стоит нам лишь покинуть небесные чертоги? Хаос просто раздавит тебя, как и любого, кто бросал ему вызов, а твоя ненависть только поможет ему совершить свое черное дело побыстрее.
— Предлагаешь просто забыть! Я не такая святая, как ты! — сорвалась девушка. — Ты можешь так легко всех прощать и отпускать, хотя, мне кажется, что месть за отца до сих пор тебя гложет. А я не могу извинить Хаоса. Сначала его проклятый сынок расправился над моими родителями, теперь он сам прикончил моего брата…
— Я вовсе не так свят, — Нигаэль плотнее прижал к себе девушку, вновь зашедшую плачем. — Но Бэрона я хочу остановить по другим причинам. Я просто пытаюсь сказать, что месть далеко не всегда лучший выход и не редко она либо приносит гибель самому мстителю, либо становиться смыслом всей его жизни, вытесняя остальные желания и надежды, а по своему свершению опустошает его душу. Поверь, образовавшуюся брешь будет очень сложно заполнить. Проще будет отправиться вслед за жертвой. Нет, не стоит закрывать глаза на злодеяния, творимые как людьми, так и демонами, но стоит помнить, что рано или поздно они расплатятся за все и возможно даже расплатятся перед нами. Не стоит искать возмездия, подобно хищному зверю, однако при нашей следующей встрече с Хаосом нужно быть сильными и не ослаблять своей воли ненавистью. Тогда мы сможем свергнуть его зло, ибо тогда справедливость будет всецело на нашей стороне.
Понимая, что Избранный говорит правду, Эландра вновь прильнула к его груди. Нигаэль обнял свою возлюбленную и, подняв с земли, понес ее к остальным воинам света, дожидающимся их возле яхты.
Глава 29
Отряд бойцов настороженно пробирался сквозь руины города. Солдаты то и дело боязливо осматривали уцелевшие крыши, оголившиеся этажи домов, следящих за ними пустыми глазницами обгорелых окон, и их осыпавшиеся после ракетно-бомбовых ударов верхушки, издали кажущиеся похожими на горную гряду, припорошенную пылью пепла. Стояла кладбищенская тишина и на каждый малейший шорох разом оборачивалась вся группа, поднимая готовое к бою оружие. Для многих солдат Альянса смерть от лезвий татисианца считалась самой, что ни на есть, незавидной участью. Она и впрямь являлась довольно жуткой и болезненной, в сравнении с другими способами лишения жизни, какие практиковал Союз Черного Молота. Хищные существа раздирали свои жертвы в клочья, разрезая броню, и обгладывали их до костей, порой не прикончив. Присутствие в отряде такого сверхвоина, как Гром, внушало десантникам уверенность, но лишь до следующего скрипа расшатанной двери или треска осколков окон. Юные охотники и вовсе сжались, словно оказались на сильном морозе в одном исподнем, и друг за другом плелись за генералом. Когда Нил в убежище предлагал свои услуги Грому, он представлял для себя этот поход несколько иначе. Ему виделось нечто вроде героического прорыва в тылы врага и горы мертвых берсеркеров за спинами славных воинов Альянса. В результате парень оказался в ожившем ночном кошмаре, где на кону стоит его собственная жизнь.
Гром был спокоен — это его долг, быть спокойным и подавать соответствующий пример подчиненным ему бойцам. Он обещал провести их через город и не мог подвести их ожиданий. Собственно за себя он не боялся, татисианцы могли его одолеть, но для них это было бы нелегкое испытание, а вот убить всех членов отряда, зазевайся они хоть на минуту, хищники могли в считанные мгновенья. Пока же ничто не предвещало нападения, если забыть про звуки, слышимые десантниками отовсюду, ведь их появление, скорее всего, не имело отношения к инопланетным тварям, и было вызвано ветром, гуляющим по вымершим подъездам, передвижением птиц или крыс, переживших обстрел…
Улица вилась узкой серой тропой далеко вперед, и казалось, никогда не кончится. По бокам избитой бороздами и ямами дороги, с обеих сторон окруженной разрушенными домами, валялись обломки тех же самых зданий, мусор, вывалившийся из контейнеров, стоящих рядом с каждым подъездом, поваленные осветительные столбы и неаккуратно обглоданные или обгоревшие скелеты людей. Вся растительность на улице обратилась в прах после сильного, пусть и непродолжительного пожара, бушевавшего здесь, и город скорее был похож на огромный древний склеп. Он утратил былые краски и сейчас лежал перед солдатами, облаченными в обожженную броню, серой грудой безжизненных руин своего прежнего величия.
От остекленевших небес, нависших над головами людей, веяло холодом, и в души бойцов вкрадывался страх, поглощающий и вытесняющий все остальные чувства. Чем дальше группа заходила вглубь города, тем сильнее этот страх становился. Неизбежность встречи с засевшими на улицах войсками Союза Черного Молота тяжким бременем легла на бойцов, а то, что враг до сих пор не проявил себя, было еще страшнее самой стычки.
Спустя еще десять минут, члены отряда начали свыкаться с давящим ужасом, но, заслышав какой-либо звук, все же, резко оборачивались в его сторону, ища источник. Это действие уже вошло в привычку, стало частью их естества. Татисианцы не появлялись на глаза потенциальной дичи с завидным упорством, однако солдаты ощущали их незримое присутствие. Прожорливые твари специально запугивали людей, не могло быть сомнений. Татисианцы не славились такой огромной боевой мощью или отточенной дисциплиной, представления о которых приходили на ум при упоминании армий Стального Легиона берсеркеров и цертонцев, зато их запомнили по доведенным до совершенства охотничьим повадкам и мастерству контактного боя. Боец Альянса, вышедший один на один против татисианца, имел крайне низкий шанс остаться в живых. А улица все тянулась и тянулась, вихляясь, как горная речушка.
— Мне кажется, мы прошли уже пару кварталов, или три, а конца этому как не было, так и нет, — обратился к Грому капитан Раллс. — Генерал, вы уверены, что мы идем верной дорогой? Что-то очень долго плетемся.
— Ошибка невозможна. Улица прямая, без поворотов, а пошли мы именно по ней, Ерон сам мне ее показал, — сверхвоин вытащил из-за пояса пожелтевший клочок бумаги и начал его изучать. — План, конечно, составлен еще до вторжения, но если ему верить, мы выйдем к акведуку минут через пятнадцать, двигаясь с той же скоростью. Возможно, нам придется идти быстрее.
— А все-таки странно, — капитан задумчиво осмотрел здания. — Мы довольно долго идем по городу, а единственное что свидетельствует о том, что здесь были татисианцы это обглоданные трупы и связки черепов на фонарных столбах.
— Возможно, они хотят нас истощить, морально, — предположил бредущий рядом с Громом Нил. — С точки зрения охоты это весьма эффективная тактика. Особенно, во время охоты на людей…
— Ну да, а когда мы совсем издергаемся, набросятся и разорвут на куски, — радостно поддержал мысль друга Жавис, однако, поняв, что веселого здесь мало прикусил нижнюю губу и крепче сжал ружье.