Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса
Шрифт:
— Я, конечно, понимаю, что моя мать была нимфоманкой, но это уж слишком, — на краткое мгновенье отвлекшись от рассказа Палача миров, произнес Император, однако Армагеддона это не смутило, и он продолжил:
— И этого «кое-кого» последние лет пятнадцать ты называешь своим Господином. Именно он наполнил твое еще несформировавшееся, только что зародившееся тело духом Великого Зла. Он вселил вместо не возникшей пока души часть самого себя, с тем, чтобы, когда ты вырастишь, ты поверг Избранного, имя которого еще не было ему известно. И тем самым ты исполнил бы пророчество и воцарил ад во Вселенной, а сам бы занял место по Его правую руку у небесного трона, что достался бы Ему. Это просто формальность по большому счету, мы можем обойтись и без пророчеств, но если Нигаэль не падет от твоей руки, им может заняться Хаос. Хаосу Хозяин не хочет полностью доверять, и здесь я с ним полностью согласен.
— То есть я… — глаза Бэрона загорелись неистовым, жадным пламенем, безумный смех сам по себе пробивался наружу.
— Да, Великий Зверь, ты сын Властелина Зла, а Гамал назначен пророком тебе. Но я решил найти другой более быстрый способ принести власть Сатаниила в мир. Для этого ты и собрал для меня ключи, и теперь осталось только убить избранного Светом стража Всевластного Посланника и воплощения самого Властелина сущего, гонителя демонов, светоносного защитника Золотого Града, как называют это место его жители. Ведь после гибели всех смертных в Мироздании и порабощения их душ, которые даруют Хозяину великую мощь, наша армия пойдет на Небесный Чертог, чтобы раз и навсегда установить во Вселенной закон демонов. Повелитель хочет видеть тебя рядом с собой, когда врата Золотого Города начнут сминаться под натиском наших легионов. Тебе же отведена роль возглавить наступление.
— И он увидит меня там. Я немедленно отправлюсь за душой Избранного, и не буду тратить время на засады, которых он сможет избежать. Я перехвачу его прямо в Зале Правосудия, а чтобы отец гордился мной, я сделаю это в одиночку!
— Ну вот, начинается. Поэтому мы и не говорили тебе правду. Возьми Гамала. Как бы тебе понятнее объяснить? Смерть Избранного очень важна для Хозяина, ведь когда он погибнет, Чертог утеряет сильного защитника, а вся его сила достанется тебе. Возможно, что сам он принес бы нам больше пользы, если перешел бы на нашу сторону, но Гамал, да и Повелитель тоже, полностью отрицают такую возможность. Главное не это, я пытаюсь донести до тебя, что мы не имеем права на ошибку, действовать нужно наверняка, ну а без помощи и контроля Гамалиила ты рискуешь наломать дров.
— Не мели ерунду, Дух! Я покажу этому ничтожеству силу антихриста! Он даже не будет этого ожидать, а я вырву его сердце и скормлю ему же! Ха-ха-ха, я уже вижу, как это будет происходить!
— Не груби мне, мальчишка! Я все еще выше тебя! И не смей перечить приказам своего отца! Я тоже прекрасно знаю, как это будет происходить! — Бэрон пропустил мимо ушей крики темного Духа и, движением руки приказав огню в колодце утихнуть, вышел из комнаты.
Армагеддон покачал головой и захлопнул лежащую перед ним книгу.
— Отлично, теперь этот самовлюбленный глупец все испортит, а отвечать за его ошибки буду я. И видимо на мое предложение он не ответит согласием. Ох, Повелитель прихлопнет меня моим же фолиантом, за мой длинный язык.
Глава 32
Нил аккуратно пробрался к обломкам автомобилей, которыми была обильно усеяна безжизненная трасса. Он жестом поторопил своего приятеля и пригляделся к разрушенной стенке, огораживающей дом. Убедившись, что с засевшим за ней отрядом все в порядке, и что генерал не старается что-либо ему передать, разведчик подполз к бордюру дороги, за которым простирался акведук. На дне широкого высохшего канала не было ничего кроме старого хлама, выброшенного еще в те времена, когда по акведуку протекала вода. Вдоль всего желоба, с обеих его сторон, в стены уходили канализационные трубы, часть из коих были перекрыты массивными проржавевшими решетками.
— Как думаешь, может по трубам все-таки можно пройти? — спросил охотник своего приятеля. — По-моему они выглядят надежно и врагов не видно.
Жавис поглядел на трубы, скривившись от неприязни, а затем произнес:
— Да нет, вряд ли мы туда доберемся, и вообще вдруг в них тоже эти твари засели. Они ведь не дураки, будут подкарауливать нас там, куда, скорее всего, мы направимся, во избежание встреч с ними.
— Глупости, генерал же ясно сказал, что татисианцы любят места, где попрятаться можно как следует и маневрировать. Вся их сила заключается в скорости, а в этой трубе они даже развернуться в другую сторону не сумеют. Только, разве что киборги или кто еще их контролирует. Тогда будет плохо.
— И как мы это проверим, чтобы нас не пристрелили? — совсем скис Жавис. — Коли там кто и засел, то, скорее всего, они нас уже видели. А если они нас видели, значит, наша смерть — вопрос времени.
— Будет тебе паниковать, — отмахнулся от друга Нил. — А давай я туда сам спущусь и осторожненько все прощупаю, а ты меня прикроешь. Если кого увидишь — пристрели, а я сразу назад или укроюсь где.
Не дождавшись, пока приятель даст его затее добро, Нил скатился на дно акведука по наклонной стенке, а Жавис развел руками и, поскольку других вариантов не осталось, залег между двух искореженных машин, взведя ружье.
— Что они там делают, черт возьми? — стараясь как можно тише выражать эмоции, возникшие в отношении действий охотников, выругался Раллс. — Эти мальчишки куда-то полезли, их же заметят…
— Они делают только то, для чего мы их туда послали — разведывают обстановку, — успокоил его Гром. — Они отдают своим поступкам отчет и не полезут под нос вражеским патрулям.
— Зря мы им разрешили идти, надо было послать кого-нибудь из моих парней, они все уже не первый год воюют, а этих сопляков там сейчас просто засекут и пристрелят как собак, — капитан на ощупь выискал висящий на шее бинокль, и, подняв его до глаз, начал тщательно вглядываться в другую сторону канала, затянутую дымкой. Из-за тумана обзор ухудшался, подкрадись берсеркеры к краю канала, заметить их среди травы прикрытых синеватыми клубами было бы сложно. Раллса это насторожило еще сильней. — Отдают они отчет, как же, как же. Мы их даже не сможем вытащить из-под вражеского огня, если начнется перестрелка.
— Не нервничайте, капитан, — строго сказал Гром. — Если кто и появиться, то тут уж нам всем придется вступать в бой, а у пареньков есть навыки выслеживать и прятаться. В конце концов, пока вы и ваши люди отсиживались в убежищах, эти двое ходили за пищей для всего поселения на территорию, оккупированную врагом, и не побоялись идти сюда. Да и вообще, на мой взгляд, они не такие уж беспомощные малыши, какими вы их видите. Пусть сделают, как задумали, кто знает, может они помогут нам миновать со всех сторон обстреливаемый пустырь без препятствий.
— Извините, генерал, но из ваших слов получается, что мы тут все трусы, верно? Но я не стал бы на вашем месте забывать о том, что мы одни, безо всякой помощи из центра, сдерживали натиск превосходящих сил врага и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы этих тварей не прибыло еще больше, — Раллс незаметно для самого себя начал повышать голос, забыв о субординации. — Так что прежде, чем обвинять моих ребят в трусости или нерешительности вспомните, чего им пришлось здесь пережить. На Нианоси в гарнизоне состояли не одни клоны, например, я — человек. Многие здесь с семьями жили и видели, как берсерки их убивали, сжигали города. Вам, сверхвоинам, может этого не понять, но я-то знаю, что значит терять близких тебе людей. Я остался единственным бойцом старше рядового на расстоянии нескольких километров, и, кстати сказать, именно я отдал приказ всем оставшимся в живых солдатам разбрестись по убежищам и не высовываться…