Вечная жизнь
Шрифт:
— Ты... не готова, — просто и без позы ответил он. — Возможно, ты переживаешь кризис. Возможно, ты подумала, что тебе нужна перемена. Ты вспомнила о Ривер и решила, что этот дом станет для тебя удобной пересадочной станцией. Но пока ты не здесь, ты не хочешь здесь оставаться. Твое сердце не здесь. Ты стоишь одной ногой за дверью. Вот почему я не могу — не хочу попусту тратить время.
Целый вихрь колких ответов пронесся у меня в голове, но с языка сорвалось только одно:
— Вам-то откуда знать, где мое сердце?
Да, я спросила это грубо, как малолетняя уличная дрянь.
Солис поморгал, и утреннее солнце вспыхнуло на его коротких вьющихся волосах.
— Просто знаю, — ответил он, словно я спросила его, откуда он знает, что солнце встанет завтра утром. — Чувствую.
Я почувствовала себя оплеванной и униженной на глазах у остальных учеников. Поэтому ухмыльнулась как можно шире.
— В общем, вы правы, — с отвращением процедила я, вставая. — Проехали. Вы правы, я не хочу тут оставаться. Не хочу тратить ваше время — и свое тоже. — Провожаемая любопытными взглядами всего класса, я прошествовала к двери и взялась за ручку. — Проехали, — повторила я, обернувшись через плечо. Потом шарахнула дверью раза в два громче, чем требовалось, и потопала к выходу, сотрясая пол и стены своими мотоциклетными ботинками.
Рывком распахнула дверь амбара и врезалась в его скандинавское святейшество, которое инстинктивно распахнуло объятия, чтобы меня подхватить.
— Отвали, урод, — прорычала я, как только снова почувствовала почву под ногами. — Ты победил, радуйся! Теперь твой маленький раёк снова принадлежит тебе одному, можешь не бояться за свои игрушки! Я сваливаю.
Рейн, сощурившись, уставился на меня. Похоже, мне удалось снова его удивить. Молодец, Настасья! Так держать.
Я вырвалась из его рук и повернулась к нему спиной. Плевать, что Солис показал мне на дверь — я не сомневалась, что Ривер разрешит мне остаться, если я попрошу ее. Но Солис отказался меня учить, а это было уже слишком. Нет, скажите, вы бы остались после такого?
Через пять минут я уже стащила по ступенькам свой чемоданище, пригодный для транспортировки дохлого пони, и отволокла его к машине. Я чуть не разревелась от ярости и отчаяния, пытаясь затолкать этот чертов гроб в багажник, но скорее надорвалась бы, чем позвала кого-нибудь на помощь.
Наконец, я плюхнулась на водительское сиденье, включила двигатель и выехала прочь, выблевывая камни из-под колес, как свое несостоявшееся взросление.
Да пошли они все к черту!
Глава 8
Не знаю, куда подевалась эта долбаная карта. Забыла, где поворот с шоссе на Бостон. Непривычный завтрак тяжелым кислотным комом лежал в желудке, и все это вместе до того меня достало, что я с визгом тормозов притормозила перед «Аптекой Макинтера» на главной улице первого попавшегося городка. Я не оговорилась — на Главной улице. Там была всего одна улица, она же главная. Боженька, забери меня отсюда!
В довесок к моим и без того издерганным нервам, по мере отдаления от Риверз Эдж ставшая уже привычной тревога из-за отсутствия нормального места для жизни начала стремительно превращаться в панику.
Что со мной творится? Что мне угрожает? За последние двадцать четыре часа мой психоз чуть-чуть поулегся, но теперь вернулся с новой силой — в мозгах выла тревожная сирена, требовавшая немедленно бежать и прятаться. Я машинально погладила пальцами шею, чтобы удостовериться, что шарф на месте.
В широком переулке между аптекой и соседним магазином под вывеской «Фермерские продукты от Эрла» курила группка подростков в готических черных шмотках. Одна из них, щуплая девчонка с ядовито-зелеными прядями в волосах и серебряным колечком в носу, решила поразвлечься за счет проезжей.
— Эй, тут нельзя парковаться, — крикнула она мне. — Это место для инвалидов!
Ее приятели заржали.
Не говоря ни слова, я наставила на нее указательный палец, изобразив выстрел, и прошествовала внутрь, сопровождаемая новым приступом гогота. При беглом осмотре в аптеке были обнаружены: стойка с дешевыми солнечными очками, прилавок с рыболовными снастями и допотопный морозильный шкаф с надписью «НАЖИВКА» на боку.
За прилавком стояла высокая тощая девушка, занятая расстановкой коробок со старомодными будильниками на полке. За поясом ее фартука торчала метелка для сбора пыли. Она обернулась, автоматически улыбаясь, но, увидев меня, мгновенно сникла.
— Чем я могу вам помочь?
— У вас есть карты? — грубо рявкнула я. — Типа Массачусетса или северо-востока.
— Конечно! — ответила она, выходя из-за прилавка. Снаружи донесся новый взрыв хохота, за которым последовал звон разбитого стекла.
Вздрогнув, девушка выглянула наружу, но тут же прикусила губу, явно не решаясь вступать в перепалку с местными малолетними правонарушителями. — Вот карта Массачусетса. А вот это — северо-атлантический район.
Девушка оказалась какая-то бесцветная, ее бледные пепельные волосы были почти того же оттенка, что и глаза, и даже кожа.
— Мериуизер! — раздался грубый мужской голос, заставивший девушку вздрогнуть.
— Я здесь, папа.
— Почему ты не за прилавком? — рявкнул мужчина, подходя к нам. Это оказался краснорожий детина с густыми черными волосами и длинными, давно вышедшими из моды, баками. Из-под закатанных рукавов рубашки торчали поросшие черным волосом руки, а еще на нем были самые настоящие красные подтяжки.
— Я просто показывала этой... девушке карты, — ответила девушка по имени Мериуизер. Очевидно, она относилась к отцу с опаской, а может быть, даже боялась его. Все может быть.
Смерив меня долгим оценивающим взглядом, отец Мериуизер нехотя признал, что я все-таки не из компании подонков, ошивающихся за дверьми его лавки.
— Что вы хотели?
Не сводя с него глаз, я взяла у Мериуизер обе карты и положила их на прилавок. Девушка перевернула карты и принялась пробивать их, забивая стоимость каждой от руки. Скользнув взглядом по стойке с энергетическими напитками, я добавила упаковку из четырех банок, а потом взяла еще несколько шоколадок.
— Хорошо, — еле слышно прошелестела Мериуизер. — Это все?