Вечная жизнь
Шрифт:
Кажется, я спятила. Что я делаю? Как мне могло в голову прийти такое? Наверное, это просто последствия недавно пережитого нервного срыва, но сейчас-то я уже в своем уме!
Резко остановившись, я уронила голову на судорожно вцепившиеся в руль руки. Я прилетела сюда через полмира ради того, чтобы найти женщину по имени Ривер. Это настоящее безумие. О чем я думала? Нужно немедленно поворачивать, сдать машину и вернуться домой. Вернее, туда, где теперь будет находиться мой новый дом.
Кстати, когда я ее встретила, эту Ривер? Кажется, году в 1920? Или в 1930?
Я помню только ее гладкое бронзовое лицо и сильные, стройные руки. И еще у нее были седые волосы — большая редкость среди бессмертных. Мы встретились, когда Иннокенсио разбил свою первую машину — да-да, вы не ослышались, именно первую. Они тогда только-только появились.
Кажется, это было в 1929. Да, точно. Иннокенсио тогда купил себе совершенно очаровательный Форд «Модель А» прелестного серовато-голубого цвета. Это была одна из первых «Модель А», которые Форд экспортировал во Францию. Пару недель Инки наслаждался своей новой игрушкой, а потом разбил, опрокинувшись в канаву по дороге в Реймс.
Какая-то машина остановилась помочь нам. Дело было ночью, я вылетела через лобовое стекло и шлепнулась в канаву. Как вы понимаете, это все случилось до изобретения безопасного стекла и ремней безопасности, поэтому лицо у меня было иссечено будь здоров.
Иннокенсио и Ребекку тоже выкинуло из машины. Насколько я помню, Ребекка получила кучу переломов. Она была простой смертной и ее, кажется, отвезли в больницу. А вот Имоджин погибла — она ударилась о дерево и сломала шею. Мы с Инки тоже жутко побились, но, по крайней мере, могли идти самостоятельно. С Имоджин и Ребеккой мы познакомились накануне на какой-то вечеринке. Они обе были хорошенькие, богатые и искали развлечений. К несчастью, они нашли нас с Инки.
Но вернемся к остановившейся машине. Двое мужчин и женщина выскочили и бросились нам на помощь. Один из мужчин осторожно переложил Ребекку на заднее сиденье своей машины, а потом подошел к Имоджин и сказал, что она умерла. Женщина осмотрела Иннокенсио, который уже пришел в себя и начал громко сокрушаться о потере своей чудесной машины.
Оставив его, женщина опустилась на колени перед канавой и подала мне руку, помогая выбраться из ледяной воды. Я помню, как она по-французски твердила, что все будет хорошо, чтобы я лежала спокойно и дала ей пощупать свой пульс. Но я откинула со лба мокрые волосы, потуже запахнула лисью горжетку вокруг шеи и спросила, сколько сейчас времени — я забыла вам сказать, что мы торопились на Новогоднюю вечеринку.
Ну да, Имоджин погибла, это было ужасно, стыдно и все такое, но меня это все нисколько не волновало. Как видите, я уже тогда была равнодушной. В конце концов, Инки не нарочно убил бедняжку, так о чем же тут говорить? Люди вообще довольно хрупкие существа... особенно иногда.
Вот тогда эта женщина впервые посмотрела на меня. Она взяла меня за подбородок и заглянула прямо в глаза. Я тоже уставилась на нее, и мы сразу узнали друг в друге бессмертных. Только не думайте, что бессмертие — это нечто вроде клейма на лбу или большой буквы «Б», загорающейся в глазах. С виду мы ничем не отличаемся от обычных людей, но сразу узнаем друг друга.
Не отвечая на мой вопрос, женщина молча обвела глазами место происшествия: смятую машину, мертвую девушку, Инки и меня, уже оправившихся после происшедшего.
— Так не должно быть, — негромко сказала она по-французски.
— Что? — переспросила я.
Она покачала головой, и я увидела грусть в ее теплых карих глазах.
— Ты даже не представляешь, насколько обкрадываешь себя. Ты сама, и твоя жизнь могли бы быть намного больше, чем это...
Тут я не на шутку разозлилась и поспешно встала, вытирая ладонью кровь с глаз.
— Меня зовут Ривер, — сказала женщина, тоже поднимаясь. — Знаешь, у меня есть одно место, в Америке. Штат Массачусетс, это на севере. Городок Уэст Лоуинг. Ты должна туда приехать.
Она кивнула на искореженную дымящуюся машину, на мужчину, бережно несущего тело Имоджин в свой автомобиль. Потом бросила на Инки быстрый оценивающий взгляд и отвернулась, словно в одно мгновение разглядела в нем пустого прожигателя жизни, золотого мальчика и тот самый пресловутый камень, на котором чахнут любые семена мудрости.
— Я была в Массачусетсе, — сказала я. — Пуританское местечко. Штат самовлюбленных снобов. И вообще, там холодно.
Она улыбнулась мне быстрой печальной улыбкой.
— Может быть, но только не в Уэст Лоуинге. Приезжай, когда устанешь от всего этого, — она снова посмотрела на машину и на Инки. — Как тебя зовут? — Глаза у нее были умные и внимательные, мне показалось, будто она запоминает черты моего лица, форму ушей. Я туже запахнула горжетку.
— Кристина.
— Кристина, — кивнула женщина. — Когда устанешь, когда тебе захочется чего-то большего, приезжай в Уэст Лоуинг, штат Массачусетс. Мой дом так и называется — Риверз Эдж. Ты сможешь его найти.
С этими словами женщина по имени Ривер вернулась в машину, где уже находились двое мужчин и тела Ребекки и Имоджин, и они уехали, оставив нас с Инки возле искореженных останков красивого голубого автомобиля.
Вскоре мы остановили попутку, а затем поездом добрались до Парижа, откуда вскоре перебралисьв Марсель, поближе к теплу. Прелестная весна в Марселе окончательно стерла из моей памяти воспоминания о Ривер и Имоджин.
Как оказалось, не навсегда. Вчера воспоминания вернулись, я решила воспользоваться предложением, сделанным мне восемьдесят лет назад. Теперь вы понимаете, почему я говорю о безумии? Прошло восемьдесят чертовых лет, с какой стати я решила, что эта Ривер все еще здесь, а ее приглашение по-прежнему в силе?
Видите ли, бессмертные довольно часто переезжают с места на место. Если пятьдесят лет жить в одной и той же деревушке, оставаясь с виду шестнадцатилетним, у людей неизбежно возникнут вопросы. Вот почему мы стараемся нигде подолгу не задерживаться. С чего я решила, что Ривер все еще здесь? Просто она... она выглядела неподвластной времени. Я понимаю, что это избитое клише для описания бессмертных, но так оно и было. Она произвела на меня впечатление чего-то твердого и прочного, как скала. Поэтому, если она сказала, что я могу прийти в любое время, и она будет меня ждать, то как-то само собой подразумевалось — да, я в самом деле могу прийти когда захочу, и она будет ждать меня!