Вечная жизнь
Шрифт:
Но вместо всего этого я увидела над собой простой беленый потолок, в одном углу покрытый тонкой паутиной трещин. Я лежала на узкой жесткой кровати и зябко ежилась от холода.
Черт побери! Это все было пятьдесят лет назад. Сейчас я в Риверз Эдж, а это, наверное, звонок к ужину.
Перекатившись на бок, я поплотнее закуталась в свитер. Не пойду я ни на какой ужин, лучше посплю еще немного. В животе у меня протестующее заурчало: мой желудок явно имел собственное мнение по данному вопросу и настоятельно требовал поднять задницу с кровати. С самого утра я ничего не ела, если не считать кофе и чипсов.
Вяло
Поставив набойку на место, я воткнула булавку обратно в язычок, надела ботинки и встала. Мой амулет был при мне и в полной безопасности. Вернее, не целый амулет, а половина. Я владела только той половиной, след от которой был навсегда выжжен у меня на шее.
Выйдя в коридор, я поняла, что совершенно не помню, в какую сторону идти, поэтому сначала пошла вперед, потом вернулась назад, а еще через какое-то время нашла какую-то лестницу. Снизу доносились запахи еды, и мой желудок снова нетерпеливо зарычал.
Воспоминания о Сан-Франциско приободрили меня, поэтому я бодро зашагала по широкой деревянной лестнице, довольно похожей на лестницу в доме Макса. Чего нельзя было сказать о моей одежде — шелковое платье и золотые босоножки при всем желании не получится спутать с мужским свитером, поношенными джинсами и тяжелыми ботинками на шнуровке.
Принюхиваясь, как свинья, натасканная на поиск трюфелей, я следовала за дразнящим запахом еды, пока не добралась до столовой.
Хотите знать, что ждало меня внутри? Простая вытянутая комната с деревянным полом, очень длинный деревянный стол, за котором запросто могли бы рассесться человек двадцать, высокие окна, с подступившей к ним вечерней чернотой, и двенадцать незнакомцев, с удивлением и любопытством уставившихся на меня. В качестве бонуса прилагалась радостная улыбка на лице Ривер.
— Добрый вечер, Настасья, — еще шире улыбнулась Ривер, разворачивая на коленях полотняную салфетку. — Молодец, что не проспала ужин! Ты, наверное, очень проголодалась. Иди сюда, садись рядом с Нелл, — она кивнула на свободное место между двумя едоками, сидевшими — вы не поверите! — на деревянной скамейке.
Чувствуя себя неуклюжей школьницей начала XIX века, я кое-как перешагнула через скамью, стараясь не наступить на соседей своими тяжеленными ботинками.
— Это Настасья, — представила меня Ривер, потянувшись через стол за белой супницей, над которой поднимались клубы пара. — Она поживет с нами какое-то время, — тут Ривер посмотрела на меня и прибавила: — Столько, сколько захочет.
— Привет, Настасья, — первой поздоровалась девушка, сидевшая напротив меня. Оливковая кожа, серьезный вид, очки в тонкой металлической оправе и черные волосы до плеч, уложенные в старомодной прическе типа «паж». — Я Рейчел. Откуда ты?
Хороший вопрос, понять бы только, что она имеет в виду. Где я родилась? В поисках подсказки я посмотрела на Ривер, но тут сосед передал мне огромную тарелку с чем-то, похожим на тушеную зелень. Вот счастья привалило! Положив себе крошечную ложечку, я поспешно передала тарелку сидевшей справа от меня Нелл.
— Отвечай, как тебе хочется, — пришла мне на помощь Ривер. — Где ты живешь сейчас или откуда родом.
Нет, я тут точно не задержусь. Не хватало только, чтобы кто-то копался в моем прошлом!
— На севере. В смысле, родилась. А живу, в основном, в Англии.
— А я из Мексики, — сказала Рейчел. — В смысле, родилась.
— Круто, — ответила я, принимая очередную тарелку с какими-то оранжевыми ломтями. Батат, он же ямс, он же сладкий картофель. Удовольствия продолжаются.
— Давайте представимся по очереди, — предложила Ривер. — Кстати, Настасья, все, что ты видишь на этом столе, выращено на нашей ферме.
— Признаться, мы очень гордимся нашим огородом. Завтра мы тебе его покажем. У нас вся еда органическая, со сбалансированной энергетикой.
Угу, знать бы еще, что это значит!
Покивав из вежливости, я с тоской уставилась на маленькие кучки еды, разместившиеся на моей тарелке. Горстка бобов, какая-то крупа (похоже, киноа, которую я на дух не выношу), кучка оранжевого батата и лужа каких-то квелых зеленых листьев, по вкусу напоминающих комок старой жвачки.
Вот бы мне сейчас подносик суши! И бутылочку подогретого сакэ к ним. Я обшарила стол в поисках винных бутылок, но ничего не нашла. Пожалуйста, ну пожалуйста-препожалуйста, ну предложите мне вина!
— Я Солис [5] , — сказал похожий на телохранителя мужчина, сидевший рядом с Ривер. Я чуть не поперхнулась своим бататом. Мне показалось, что он перегнул палку, но потом я узнала, что это была настоящая фамилия, и писалась она совсем не так, как мне послышалось.
Солис был смуглым атлетом с короткими светло-каштановыми волосами и густой рыжеватой бородой. Единственным изъяном в его мужественном облике были очень красивые ореховые глаза с длинными ресницами.
5
Игра слов. Настасья ослышалась, поскольку имя мужчины: Solisзвучит так же, как слово solace(англ. — утешение, покой, успокоение).
Как и сказала мне Ривер, в этом заведении было четыре преподавателя: сама Ривер, Солис, Эшер (близкий друг Ривер) и Анна. Остальные были учениками. В отличие от большинства учебных заведений, где учителей можно отличить от студентов хотя бы по возрасту, здесь все было намного сложнее. На вид Ривер казалась самой пожилой среди учителей, но ученик по имени Джес выглядел еще старше. Это был сморщенный усталый человек, выглядевший совершенно пресыщенным своим долголетием.
Преподавательнице Анне на вид было около двадцати лет, у нее была бледная фарфоровая кожа, круглое лицо, прямые темные волосы и голубые глаза, рассматривавшие меня с дружелюбным интересом.