Вечно юная «ЮНА»
Шрифт:
Речь генерала прервала бурными аплодисментами Валерия Новодворская. «Да!», – вскричала она. «Да! Платить и каяться! Платить и каяться!»
– Это пуркуа? – недоуменно вопросил Лев Николаевич.
– Да потому что мы – исключительная нация! – задрав нос, самодовольно произнес худой афроамериканец с оттопыренными ушами.
– Плагиатор, – нервно произнес человек с длинной челкой и квадратными усиками.
– Неужели все исключительные так думают? – приложив руку ко лбу, сказал граф Толстой. – Неужели у них нет какого-нибудь Предсказамуса, который бы настрадал
– Есть. Я – Эдгар Кейси, и я американец. Я вижу будущее. Миссия славянских народов, состоит в том, чтобы изменить сущность человеческих взаимоотношений, освободить их от эгоизма и грубых материальных страстей, восстановить на новой основе – на любви, доверии и мудрости. Из России в мир придет надежда – не от коммунистов, не от большевиков, а из свободной России! Пройдут годы, прежде чем это случится, но именно религиозное развитие России и даст миру надежду.
Священник со спокойной улыбкой молча покивал головой. Уж он-то знал… Все снова посмотрели на костёр. Огонь поочередно наклонялся то к одному, то к другому участнику спора, как бы прислушиваясь к мнению каждого.
– Человек должен гордиться своими собственными достижениями. А гордиться предками… Ну, не вы же это сделали, а предки! – меланхолично прервал тишину Володя Войнович.
– Ну, вами в таком случае точно никто не будет гордиться. А Россия… Россия безразлична к жизни человека и к течению времени. Она безмолвна. Она вечна. Она несокрушима, – глядя коллеге прямо в глаза, с железной ноткой в голосе, произнес Валентин Пикуль – рулевой-сигнальщик эсминца «Грозный».
Двое мужчин – один с пышной шевелюрой и густой, окладистой бородой, другой помоложе и с бородкой попроще, сидели по-европейски толерантно прижавшись друг к другу плечами.
– О чём вы говорите? – сказал бородатый, – Да нету никакой России! Россия, не имеющая никакого отношения к Руси, и получившая, вернее укравшая свое нынешнее название, в лучшем случае в 18 веке, тем не менее – нагло претендует на историческое наследие Руси, созданной на восемьсот лет раньше. Однако Московская история – это история Орды, пришитая к истории Руси белыми нитками и полностью сфальсифицированная.
– России нет. России, Карл! – поддакнул Фридрих.
Михаил Юрьевич заволновался:
– Но это же так очевидно, гордиться предками, Родиной, Россией. Кто же может этому помешать? Зачем же здесь сила духа? Не пойму я вас, Александр Сергеевич. Кто же скажет, что Россия – зло?
– Э, друг мой, не просто скажут, а объявят Империей Зла рональды всякие. И про царя нашего, Ивана, напишут французы в своей главной французской энциклопедии, что он грозный, прозванный за свою жестокость Васильевичем. Потому что он уничтожил пять тысяч человек. А цивилизованный король Англии Генрих VIII Тюдор в то же самое время убил 70 тысяч человек. И ни разу он не грозный, потому что за свободу и демократию… Есть людишки и у нас, и за границей. Они настойчивы и крикливы. Они были и есть. И именно они хотят, чтобы мы проявили малодушие. Отреклись от родины России, славы своей и от своих предков. Имя им – либералы, слуги «свободных» народов. Вот ясновидец Федор Михайлович прекрасно их изучил. Что скажете, Федор Михайлович?
– А что скажу, – русский либерализм есть нападение на самую Россию. Либерал ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Эту ненависть к России либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова „любовь к отечеству“ стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное.
– А может, отпустить их всех, как вы думаете, отец Тихон? Всех этих, готовящих взрывы, танцующих в церквах, они же за свободу, либертэ, так сказать, либералы. Понять… и простить… – молвил, поправляя пенсне, высоченный лекарь из ополчения Антоша Чехонте.
– Понять нужно, и Бог простит. А вот отпустить нельзя. Преступника без наказания оставлять есть не милость, но бесчеловечие и безумие. Один прощеный злодей подаёт повод к подобному злодеянию многим. Ибо злые, видя ненаказанного злодея, на то же злодеяние идут с надеждой, что и им так же прощено будет.
Пленные поежились.
Светало. Второе ополчение князя Минина и мещанина Пожарского готовилось к бою.
Наступало утро 22 октября 1612 года.
Крыжановский Влад
***
Багряный лист плывёт над тихим полем,
Вальсируя и медленно кружа.
Он так красив и светел ясным тоном,
Но робость в нём и слабость вижу я.
Ведь он один! Совсем один печальный…
«Велик ты красотой своей прощальной, -
Я говорю. – О, друг ты мой прекрасный,
Понять я смог, какой же ты несчастный!..»
Закончил этого листа печаль я,
В ладони бережно его сложил
И к дереву отнёс к другим листам,
И друг багряный будто бы ожил,
Ведь это лучше, чем скитанье по полям.
Зимние чудеса
Снегами запорошенные ветви –
Понятье вечной светлой красоты.
И для кого-то, может, незаметной
Загадочной симфонии мечты.
Красавица зима! Повсюду – холод,
Но почему-то на душе пылает зной.
Я верю в чудо зимних снов и голос
Пурги, метели, вьюги ретивой…
Снежинок вальс божественный кружится…
Я верю, что зимою всё случится.
Звезда
Бывает вечером зимою час чудесный,
Когда уже задремлет свод небесный,
Одна Звезда светиться начинает…
Луна на небосклоне воспевает
Тогда красу её во тьме глубокой
И озаряет взором светлооким…
Красавица Звезда Творцу послушна,
На мир земной взирает равнодушно.
То с высоты нам свет прольёт лазурный,
То, словно факел вдруг зажжёт пурпурный…
Я красоте её с восторгом внемлю,
А вдруг Звезда к нам снизойдёт на землю?