Вечное движение (О жизни и о себе)

Священник Николай Петрович

Все сместилось со своих мест, все стало измеряться новыми мерами. О эти первые, страшные, мучительные месяцы отступления нашей армии! Тоска рвала сердце, казалось, надвигается что-то нестерпимое, черное, непереносимое. Затем первые удары советских войск под Ельней и под Смоленском, словно первые реальные зарницы большой надежды. И все же гитлеровцы докатились до подступов к Москве...

В этих трудных условиях Советская страна не забыла своих ученых и берегла их. Множество научных учреждений были эвакуированы из Москвы и Ленинграда в глубокие тылы страны, чтобы лучше мобилизовать ее ресурсы на борьбу с врагом и чтобы ученые могли продолжать свои исследования по фундаментальным проблемам науки, думая о будущем Родины. Те, кто еще

оставался в прифронтовых городах, помогали этой борьбе чем могли.

Академики и многие институты Академии наук СССР были эвакуированы в Казань, Всесоюзная сельскохозяйственная академия имени В. И. Ленина переехала в Омск. Множество научно-исследовательских институтов и вузов Москвы покинули свой родной город и временно обосновались в городах глубокого тыла.

Институты Академии наук, кроме того, находились в годы войны в Свердловске, Фрунзе, Ташкенте, Алма-Ате и в других городах. Президент Академии наук В. Л. Комаров возглавил работы по мобилизации ресурсов Урала. Была организована "Комиссия Комарова", в которой участвовали академики В. А. Обручев, Л. Д. Шевяков, И. П. Бардин, Э. В. Брицке, В. С. Кулебакин, А. А. Скочинский. Разработка плана максимального использования ресурсов Урала помогла в широких масштабах развернуть здесь оборонное производство.

В мае 1942 года большая группа ученых под руководством В. Л. Комарова в Казахстане развернула работы по изучению и освоению богатейших запасов меди, цинка, железных, никелевых и марганцевых руд, нефти и других стратегически важных ископаемых. В трудные годы, когда казалось, что страна все отдавала только фронту, коллектив ученых Академии наук СССР продолжал развивать фундаментальные разделы науки. Президиум Академии наук создал новую сеть научных учреждений Академии наук.

В 1943 году были проведены выборы новых академиков и членов-корреспондентов АН СССР. В этом же 1943 году в своей речи в городе Фрунзе, произнесенной при открытии Киргизского филиала Академии наук СССР, В. Л. Комаров сказал: "Грохот пушек не заглушит в нашей стране голоса науки, а напротив, он вдохновляет наших ученых выполнять свой патриотический долг служения социалистической Родине".

Председателем Киргизского филиала Академии наук СССР был назначен К. И. Скрябин. Осенью 1943 года он приезжал в Алма-Ату по делам развития животноводства и гельминтологии и выступал с докладом "Задачи и перспективы гельминтологической работы в Казахстане в области медицины и ветеринарии". В то время ему было 65 лет. Константин Иванович был весь внутренне внимателен к собеседнику, полон обаяния. Таким он и остался до конца своей долгой жизни. В нем всегда бился пульс изумительной героической деятельности. На протяжении многих лет добрая дружба общей работы в Академии наук связывала меня с К. И. Скрябиным. Он умер совсем недавно, в октябре 1972 года, на 94-м году жизни.

Хорошо известно, что немало ученых своим трудом во время войны оказали очень большое влияние на уровень боевого оснащения Советской Армии. Среди них в первую очередь надо назвать С. И. Вавилова, И. В. Курчатова, М. В. Келдыша, А. А. Благонравова, А. Н. Туполева, А. С. Яковлева и других. Свыше 100 заводов и десятки научно-технических центров трудились над созданием новейших образцов вооружения, и прежде всего автоматического оружия. Были модернизированы старые и создан ряд новых типов артиллерийского вооружения. Новой техникой вооружались танковые войска (А. А. Морозов, Ж. Я. Котин и другие), воздушный флот (А. С. Яковлев, С. А. Лавочкин, С. В. Ильюшин, А. Н. Туполев, А. И. Микоян, В. М. Петляков, Н. Н. Поликарпов и другие), радиосвязь и радиолокация (Ю. Б. Кобзарев, А. И. Берг, Б. А. Введенский, Н. Д. Папалески, А, Л. Минц и другие).

Несколько ведущих работников Института экспериментальной биологии в первые месяцы войны находились на Кропотовской биологической станции и проводили научную работу. Эта станция располагалась в 12

километрах от города Каширы, на берегу Оки, вниз по течению. 18 октября, когда стало известно, что группа войск генерала П. А. Белова ведет бои с врагом уже на дальних подступах к Кашире, одним из последних поездов мы выехали и к вечеру добрались до Москвы. Отсветы артиллерийских залпов, как зарницы, опоясывали горизонт с запада. Москва была суровой, военной. Ее окраины закрылись противотанковыми ежами, груды мешков с песком, из которых были построены баррикады, как бы говорили, что здесь будет бой за каждый метр улицы, за каждый дом.

Все мы, работники Института экспериментальной биологии, стали членами противопожарной дружины и каждую ночь дежурили на крыше и чердаке здания института. Во время бомбежек выглядывали из чердачных окон, выходили на крышу и ждали коварных зажигательных бомб, которые бросали прорвавшиеся к Москве фашистские самолеты. Особенно запомнилась бомбежка, когда одна бомба попала в дом на улице Обуха, совсем недалеко от здания нашего института. Взрывная волна чуть не сбросила нас с крыши. Когда фашистский самолет вошел в пике и затем послышался нарастающий свист и вой приближающейся бомбы, казалось, что она точно идет прямо на нас. Однако она прошла над нами и ударила чуть дальше.

Зима в 1941 году наступила рано, уже в ноябре на русских равнинах, укрытых снегами, начались редкостные морозы. Стужа стала мучить людей в плохо отапливаемых домах, резко ухудшилось продовольственное положение столицы. Бросив свою комнату на Самотеке, я стал жить в институте, где мы были все вместе, здесь же была и работа, и дежурство на крыше, и общее чувство переживаемой нами войны.

Приближалась 24-я годовщина Октября, б ноября в 18 часов заговорили все радиостанции Советского Союза: "Говорит Москва! Передаем торжественное заседание Московского Совета с представителями трудящихся города Москвы и доблестной Красной Армии, посвященное 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции..." Нет слов, чтобы выразить величайшую радость, которая охватила всех после этого сообщения. А 7 ноября, за несколько минут до 8 часов утра, Москва через все радиостанции Советского Союза предупредила о начинающемся параде: "Говорят все радиостанции Советского Союза... Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада частей Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции..."

Парад принимал С. М. Буденный. Знаменательную речь, проникнутую глубокой верой в силу нашего народа и в грядущую победу над врагом, от имени ЦК ВКП(б) и Советского правительства произнес И. В. Сталин.

Психологическое воздействие этого незабываемого парада на фронт и тыл нашей страны и на наших врагов было огромным. После всех хвастливых заявлений Гитлера и Геббельса о том, что Москва якобы погибла и что Советское правительство будто бы эвакуировалось за Урал, факт парада в Москве 7 ноября 1941 года имел потрясающее значение. В городе, почти окруженном врагом, по Красной площади сурово проходили солдаты России, они чеканили шаг перед Мавзолеем Ленина и шли дальше прямо на фронт, на защиту Москвы.

В самые тяжелые дни под Москвой ко мне заезжал мой старший брат, Алексей Петрович Дубинин, капитан. Он приехал вместе со своей частью из Сибири и затем воевал в течение всех лет войны. Бойцы и командиры шли в полушубках и валенках, в теплом белье, в ушанках и в перчатках. Наступили дни, когда началась расплата за все кровавые злодеяния, за слезы и муки, которые фашизм причинил Советской стране и всему миру.

Несмотря на все военные заботы, в Москве были люди, которые следили за судьбами ее ученых и тревожились о них. Когда в конце ноября положение особенно осложнилось, всем оставшимся ученым было предложено уехать из Москвы. Я всячески оттягивал отъезд. Но состоялось специальное решение, и было предложено выехать из Москвы 5 декабря 1941 года.