Вечное движение (О жизни и о себе)
Шрифт:
Трудовые колонии-коммуны ОГПУ превращались в образцовые воспитательные учреждения. В коммуне имени Ф. Э. Дзержинского был создан наш знаменитый фотоаппарат - "ФЭД". М. Горький высоко оценил "Педагогическую поэму", и сейчас мы все глубже начинаем ценить талант А. С. Макаренко, педагога-мыслителя, его значение в разработке новых форм воспитания людей в условиях социализма. После посещения коммуны, которой руководил А. С. Макаренко, М. Горький назвал ее "окном в коммунизм".
В далекие 20-е годы каждый детский дом, можно сказать, был
Все помнят первый наш звуковой фильм, патетическую симфонию о становлении человека, поднимающегося с самого дна жизни,- кинопоэму "Путевка в жизнь" режиссера Н. Экка. Этот кинофильм, в котором роль педагога играл Николай Петрович Баталов, вышел на экран в 1931 году и до сих пор остается памятником тому, как страна заботилась о беспризорных детях, и тем людям, которые воспитывали из беспризорников настоящих граждан нашей страны.
С группой подростков я приехал из Москвы в Самарский детский дом № 35, где, право, было совсем неплохо. Мы расположились в прекрасном, бывшем купеческом, особняке. А наши воспитатели делали все от них зависящее, чтобы мы забыли пережитые тяжелые дни и начали работать и учиться. Заботы и труд наших наставников не пропали даром. Действительно, многие из нас, в том числе и я, пристрастились к труду и к книгам и стали учиться. Детство мое кончилось. Наступила новая пора пора отрочества.
Глава 2
ОТРОЧЕСТВО: СВЕТ И НАДЕЖДЫ
Голодный год в Поволжье.- Едем в Жиздру, землю обетованную.- Комсомол, школа, ЧОН.- Три книги, перевернувшие мою душу.- Драматическое искусство и футбол.- Путевка в жизнь.
Жаркое, иссушающее, страшное лето опустилось на Поволжье в 1921 году. Суховеи погубили хлеба и травы. Страна бросила силы на борьбу с голодом, при этом все что могла отдавала детям. Лишь чрезвычайные меры, принятые нашей партией и Советской властью против этого жесточайшего стихийного бедствия, сохранили миллионы человеческих жизней.
Удушливое лето обернулось пожарами, целые кварталы деревянных домов в Самаре пылали в огне. Было решено спасти ребят, вывезти из Самары детские дома. Опять Ф. Э. Дзержинский пришел к нам на помощь. Это он, Феликс Эдмундович, добился того, чтобы переселить детей из областей, пораженных голодом, в более благополучные районы страны. Из Поволжья были вывезены десятки тысяч ребят.
В одном из громадных эшелонов через всю Россию нас повезли в обетованную землю - в город Жиздру, на Брянщину, где, как говорили наши воспитатели, полным-полно картошки. Взяли меня в Самаре больным, положили в санитарный вагон. Ехали мы долго, уже к концу пути я поправился и встал на ноги. Наконец приехали в Жиздру. И на самом деле здесь нас стали досыта кормить картошкой. Мы были спасены.
Вначале мы жили в бараках, построенных на окраине. Потом тех, кто хотел учиться, определили в школу и перевели в город, поближе к школе. Еще в барачном городке я был принят в комсомол.
Гражданская война в нашей стране в основном была закончена. Силы партии и народа направлялись на строительство. Но более трех четвертей населения страны не умели читать и писать. А в безграмотной стране, как указывал В. И. Ленин, построить социалистическое общество нельзя. И, восстанавливая хозяйство, партия объявила о наступлении на безграмотность. ВЦИК принял положение о единой трудовой школе, доступной всем детям, рабочим и крестьянам. К 1921 году в стране было открыто 13 тысяч новых школ.
Комсомол сел за книгу, выполняя указания В. И. Ленина, высказанные им в речи на III съезде Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 года. Речь Владимира Ильича стала программным документом комсомола и всей молодежи на многие годы.
Это было время, когда книги вошли и в мою жизнь.
В нашей школе был прекрасный физик и математик Василий Андреевич Земсков и несколько очень хороших учителей по другим предметам. Однако меня уже тогда больше всего привлекали уроки по биологии, которые вел Владимир Васильевич Матвеев, а также уроки по русской литературе. За 1921 - 1922 годы я буквально проглотил программу школы и в 1923 году оказался в последнем классе второй ступени.
Моим другом-соперником за первое место в этом последнем классе школы был талантливый ученик Володя Лукашевич. Он многому научил меня. Без его помощи я вряд ли так скоро попал бы в последний класс школы. Володя научил меня думать об отвлеченных предметах, и мы подолгу спорили о самых необыкновенных вещах. Он научил меня читать и любить стихи, от него я по-настоящему узнал о Пушкине, Лермонтове, Тютчеве, Блоке. Он научил меня играть в шахматы, и эта игра остается любимой по сей день. И сейчас, когда ко мне приходят друзья и мы расставляем фигуры на шахматной доске, я вспоминаю Володю Лукашевича, моего милого друга далеких жиздринских лет. Он умер в Москве в 1926 году от туберкулеза, будучи студентом архитектурного института.
Воспитатели нашего детского дома в Жиздре направляли все свои усилия и способности на то, чтобы души бывших маленьких бродяг постепенна обратились к надеждам и к свету. Они следили за нашим ростом в комсомоле, радовались успехам в школе и трепетали перед зловещими тенями прошлого, которые подчас омрачали жизнь детского дома. С большой теплотой вспоминаю я Александру Павловну Сарычеву, мою дорогую наставницу, и Екатерину Никитичну Волкову, в то время юную девушку, относившуюся к нам всегда с трепетной любовью. А. П. Сарычева умерла несколько лет тому назад. Е. Н. Волкова живет под Москвой, в Реутове, и я регулярно получаю от нее письма.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
