Вечное лето

Доуз Кейси

С заметно более мрачным настроением я иду вслед за подругой к буфету.

Теперь вместо 7 баксов на двоих у нас вполовину меньше.

К началу урока мы успеваем съесть по булке и поделить между собой бутылку сока. Впрочем, ланч получается не таким уж и плохим, потому на мгновение инцидент с деньгами слегка затуманивается в моей памяти.

Однако, стоит мне вновь увидеть Сантино, когда мы заходим в класс – как волна негодования вновь берет вверх.

Может, пожаловаться на него учителю? Или директору?

Хотя..

что они ему сделают? Он скажет, что денег не брал или быстро сунет их своим дружкам. Максимум, его накажут или впишут еще одно нарушение. А мне-то с того что? Мне нужны мои деньги, но их мне вряд ли вернет хоть директор, хоть учитель.

Сажусь за парту с Кэти, огораживая себя от необдуманных решений.

Урок идет как обычно. Вначале объясняют новую тему, а после поочередно вызывают к доске всех, вплоть до звонка. Решить по одному примеру из новой темы. А на следующем уроке начинают с того, кем кончили на предыдущем. Потому и до конца всегда доходят, и никто не повторяется, пока круг не окончен.

Первыми двумя к доске идут Патенли и Петиш. После чего учитель называет мою фамилию:

– Питерсон.

В отличии от этих двух (да и вообще от подавляющего большинство класса), я решаю пример быстро и легко. Радуясь, что могу продемонстрировать учителю класс, который он оценит, как всегда, в A+.

По окончанию решения, как всегда, учитель просит класс проверить меня на наличие ошибок (это делается для того, чтобы если кто-то нашел и сказал, как исправить – ему пол балла уже авансом идет). Когда класс ничего не находит, он проверяет сам и ожидаемо ставит мне A+, как следует расхвалив.

Кто идет дальше, меня не волнует – на сегодня я свое отторабанила.

А дальше идут Поссэт и Пьюэт, после чего переходят на следующую по журналу букву «Р».

Райли тупит очень сильно, в итоге ничего не может решить даже на C, и как следует отчитав его и назвав «бестолочью», что противоречит всякому учительскому уставу (как собственно и мой класс нормальном ученикам), педагог отправляет его на место с оценкой D.

D означает либо внеурочное исправление, либо минус 2 балла на контрольной по этой теме, что по сути, та же самая будущая D. Короче, это максимально плохой исход, и судя по сгорбленной спине парня, он это прекрасно понимает.

Но мистер Смит не смотрит на него – он уже вызывает к доске следующего:

– Рамос.

К моему большому удивлению, он выходит уверенной походкой, самодовольно ухмыляясь дружкам. Это странно даже для него – вся школа знает, что при самых лучших исходах Сантино получает С-, но чаще всего именно D.

Не повод особо радоваться.

Ему дают пример. Как всегда на решение дается три минуты, после чего следует проверка. Ждут дольше, только если ученик уже не думает, а чисто просит времени дописать. Если же дописывать нечего – принимается то, что уже есть на доске.

Или чего нет.

Как только учитель засекает три минуты и вновь опускает голову в книгу, Сантино украдкой глядит на него, пытаясь удостовериться, что тот и правда не смотрит на доску.

После чего смотрит на меня. Конечно, все знают, что я лучшая ученица в классе, а то, как десятью минутами ранее я разделалась со своим примером только подтверждает это, но с чего он взял, что я стану ему помогать? Вот, почему он был таким самодовольным, выходя к доске?

Со всем довольством, на которое только способна, скрещиваю руки на груди и фыркаю.

Получай свою D, кретин. Вот твоя плата за 4 бакса, которые ты у меня спер. Честности ради, я бы и так ему не помогла, даже если бы он не спер, но теперь мою душу греет факт отмщения.

Однако Сантино продолжает на меня смотреть, и теперь его взгляд становится требовательным, как бы намекая, что настало время «списать долги».

(он дает мне доллар и бросает: – сочтемся..)

Я дергаю правым уголком рта, высокомерно причмокнув. Вот уж не дождется. Нарочно гляжу на учителя и жду, когда же он наконец поднимет голову по истечению времени.

Заметив мой настрой, взгляд Сантино меняется. Его угрожающе-пытливый изгиб брови красноречивее слов дает понять, что я лишусь и того бакса, что он отдал, если «не сумею быть ему благодарной». И того бакса, и еще всех баксов на месяц вперед.

А памятуя, какую фигню он творит, совершенно не опасаясь – я охотно верю тому, что он устроит мне тёмную с деньгами, если я в итоге упрусь сейчас рогами. Проблем с эти придурком мне совсем не надо – я видела, что случается с теми, кто на эти проблемы напрашивается.

Вот же фигня! Я должна помогать ему, якобы сводя счеты за то, что он отдал мне один бакс. ОДИН из имеющихся МОИХ пяти! Условно говоря, благодарить его за то, что он спер моих четыре бакса? Прелестный мир.

Но время идет, и во взгляде Рамоса уже угрозы становится больше, чем пытливости.

Я закатываю глаза и быстро всевозможными знаками и невербаликой стараюсь дать ему решение. При этом еще не слишком активно, чтобы мистер Смит не запалил это боковым зрением и не наказал нас обоих.

Сантино может и тупой (как я считала), но хотя бы сообразительный. Он быстро смекает, что и как я имею ввиду, и заканчивает решение на доске раньше данного времени секунд на десять. Весь класс видел, как я ему помогала – но естественно, никто не скажет и слова. Никому, как и мне, не хочется нарываться на шайку Рамоса и его самого лично.

В итоге, когда все единогласно решают, что ошибок не найдено (еще бы, это же мое решение), как доске поворачивается для своей проверки мистер Смит. Вскоре его взгляд становится изумленным, и он смотрит на Сантино, как на НЛО.