Вечное Пламя
Шрифт:
Затем ее собственные слова как будто донеслись до нее со стороны: Частично заперт в яме, частично находится на свободе. Два решения, которые можно было комбинировать в любых пропорциях. Эта пропорция могла оказаться тем самым недостающим таймером – механизмом, с помощью которого светород в эксперименте с помутнением отмерял время, проведенное им в контакте со светом. Его энергия не могла нарастать с течением времени…, чего не скажешь о пропорции между двумя решениями. Изначально светород мог быть волной, запертой в потенциальной яме, а затем постепенно подбираться к свободному решению.
Хотя Карла и не знала, есть ли какой-то толк в ее догадке, все инструменты, необходимые для ее проверки, были у них на руках.
– Если мы хотим выяснить, сколько времени требуется на то, чтобы выбить светород из ямы при помощи света…, – сказала она, – то почему бы нам просто не сложить энергию самого света с энергией потенциальной ямы и рассчитать воздействие этой суммы на светородную волну с течением времени?
Патриция слегка оробела.
– Похоже, вычисления будут долгими.
– О, не сомневайся, – пообещала ей Карла. – Так что прежде, чем мы начнем, стоит сделать перерыв на обед. – Она обернулась к Онесто. – Ты к нам не присоединишься? Караваи для всех, за счет моей нормы. Давайте отпразднуем, восстановим силы – а затем попытаемся извлечь из этого уравнения реальный прогноз.
Глава 16
Проверив соединение с устройством светозаписи, Аманда наклонилась к Карло и прошептала: «Если все сработает, тебе стоит повторить это в Варьете-Холле. У них уже несколько лет не было представления, которое бы собирало такую толпу».
Вокруг стола, на котором был подготовлен эксперимент по передаче сигналов, собралось на вид примерно вдвое больше людей, чем обычно находилось во всей лаборатории физиологии животных. Карло не знал, кто их всех пригласил, но поводов для беспокойства ему хватало и без боязни сцены. Ему приходилось держать обе руки неподвижными, чтобы случайно не сдвинуть зонды, проходящие сквозь его запястья; пытаясь распутать напряженную плоть у себя на спине, он, тем не менее, сумел повращать плечами, не дав движению добраться до своих локтей.
Оба зонда были расположены таким образом, чтобы записывать сигналы для одного из пальцев на каждой руке. Аманда запустила устройство светозаписи, после чего Карло выполнил серию движений выбранным пальцем левой руки, следуя инструкциям, которые были записаны у его на виду на прикрепленном к столу листе бумаги. По отдельности эти движения были довольно просты, однако последовательность в целом была выбрана произвольно, поэтому для ее выполнения требовалось пристальное внимание, а Карло намеренно воздерживался от каких-либо тренировок. Эффектная периодичность его первого эксперимента с многократными повторами имела свои преимущества, но на этот раз он не хотел, чтобы его плоть почувствовала закономерность и начала следовать ей сама по себе.
Когда первая часть представления была окончена, Аманда вытащила катушку из записывающего устройства, насадила ее на вал, установленный на столе, а затем целиком перемотала на другую катушку – так ленту было проще все изучить, не рискуя ее запутать или повредить. К облегчению Карло, четкие темные сигналы покрывали ленту от начала до конца; им не придется снова внедряться в его плоть, чтобы улучшить качество записи.
– Ты не против ей воспользоваться? – уточнила у него Аманда.
– Да, пожалуйста. – Боль не была слишком сильной, но тело Карло упорно продолжало притягивать его внимание к неестественному присутствию зондов, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке.
Аманда вставила катушку в инвертор, убедилась в том, что на роликовых контактах нет ни твердых частиц, ни бумажных волокон, которые могли бы причинить неприятности, а затем продела зарядные концы двух лент разом – одну с записью, а другую с катушки с неэкспонированной бумагой – через центральную часть механизма и вывела их на соответствующие приемные катушки. После этого она зажгла лампу, закрыла устройство, завела пружину и ввела привод устройства в зацепление. Пока машина жужжала, зрители терпеливо ждали – выгодно отличаясь своим поведением от обычной толпы, которая собиралась на магических представлениях.
– Вы проверили, что бумага не достигла насыщения? – спросил Тоско. – Допустимый диапазон интенсивностей ограничен – за его пределами светочувствительный слой просто сглаживает любые изменения яркости.
– Проверили, – коротко ответил Карло. – Все откалибровано таким образом, чтобы находиться в подходящем диапазоне экспозиции. Исходную диаграмму силы света мы не восстановим, но любое искажение должно быть сопоставимо с естественным интервалом отклонений сигнала. – Если уж сам мозг не посылал идентичные последовательности сигналов для выполнения одного и того же действия, то плоть должна проявить к искусственному сигналу ту же податливость, которая требовалась для ежедневно принимаемых ею биологических сообщений.
С негромким стуком инверторный рычаг регулировки натяжения остановил привод, обнаружив конец катушки. Аманда извлекла дублирующую ленту и медленно перемотала, чтобы Карло мог ее как следует изучить. Наиболее темные участки бумаги с исходной записью защитили вторую ленту от лампы инвертора, благодаря чему она почти не утратила своей полупрозрачности, в то время как наиболее прозрачные места исходной записи – с минимальным воздействием сигналов зонда – должны были экранировать бумагу значительно слабее, в результате чего дублирующая лента темнела практически до полной непрозрачности.
Карло не заметил ни неожиданных изменений тона бумаги, которые бы указывали на резкое повышение концентрации или, наоборот, дефицит активирующего газа, ни протяженных областей сглаженного контраста, которые бы указывали на насыщение светочувствительного слоя. Светозапись – дело капризное, но их опыт начинал приносить плоды.
– Ну, что скажешь? – Голос Аманды ничего не выражал, хотя свои выводы она, скорее всего, уже сделала. Если Карло хотел сказать, что лента непригодна для использования – что дало бы ему повод отказаться от эксперимента – то это решение ему придется принять самому.