Вечность Эллы и Миши

Соренсен Джессика

Миша

Обычно, вся группа зависает в одной комнате. Наоми занимает одну из кроватей, и мы бросаем монетку, чтобы определить, кто займет другую. Сегодня, я снял дополнительную комнату, чтобы у нас с Эллой было больше времени вместе.

После долгих уговоров с моей стороны, я смог убедить Лилу спать в той же комнате, что и группа. Хотя, она, кажется, не была очень взволнована этим, с тех пор как Дилан не переставая, беспокоил ее.

Как

только мы оказались одни, Элла плюхнулась на кровать и завела руки за голову. — Я вымотана. Который час?

Я посмотрел на кожаные часы на моем запястье. — Почти 3 часа.

— Правда? — Он приподнимается на локтях. — Ты всегда остаешься допоздна?

— Обычно. — Я снимаю свои часы и выскальзываю из обуви, идя к ней. — И я хорош еще, по крайней мере, для нескольких часов. — Я сбрасываю с себя рубашку, забираюсь на кровать, и накрываю ее тело своим. Ее пальцы очерчивают мускулы моего живота, и черный курсивный шрифт татуировки на моих ребрах.

— «Я всегда буду с тобой, внутри и снаружи… — читает она, — …в трудные времена и в безнадежность, в любви и в сомнении».

Я немного отклонился, поднеся ее руку к своему рту, и мягко целуя ее ладонь. — Ты знаешь, я написал это для тебя.

— Нет, не для меня. — Ее веки дрожат, когда я дышу на чувствительное местечко на ее запястье. — Ты написал это, когда тебе было, кажется, шестнадцать.

— Вообще-то, пятнадцать. — Я опускаю ее руку и опускаюсь на нее, поддерживая свой вес руками. — Я помню, как сидел, писал это, и единственное вдохновение, которое у меня было, это твои грустные глаза - я не мог выбросить их из своей головы.

Она дуется. — Разве у меня были грустные глаза?

Я глажу пальцами ее щеку и под ее зелеными глазами. — У тебя были. Все время. И, иногда, все еще бывают.

— Ты тоже иногда выглядишь грустным, — говорит она мне, ее каштановые волосы рассыпались по подушке за ее головой. — Но сейчас, ты выглядишь счастливым.

— Это потому, что я счастлив. — Я начал напевать ей слова, и от этого ее улыбка расширилась.

— Вот так, — говорю я и глубоко целую ее, потянув ее губу и проводя языком по внутренней стороне ее рта.

Она обвивает меня своими длинными ногами и становится горячее. Запустив пальцы в ее волосы, я ласкаю ее шею языком, пока, как я знаю, у нее не останутся засосы. Ее плечо вздрагивает от моего дыхания, и она хихикает.

Я немного отстраняюсь и смотрю ей в глаза. — Это щекотно?

Она качает головой с серьезным выражением лица. — Нет, совсем нет.

Я игриво щипаю ее за бок, и она дергается в сторону, пытаясь выскользнуть из-под меня.

— Пожалуйста, не надо. — Она смеется, борясь за воздух. — Ну, пожалуйста.

Я слушаюсь ее, потому что есть кое-что другое, что я умираю, как хочу сделать. Я начинаю раздевать ее, сначала неспешно, но потом мои движения становятся отчаянными, и заканчиваю, вырывая несколько пуговиц ее рубашки.

Минуты спустя, наша одежда в куче на полу, и я возвращаюсь в нее. Когда

я смотрю в ее глаза, я почти умоляю ее поехать со мной в путешествие, но момент ускользает, и я понимаю, что просто не могу сделать это с ней.

* * *

Я просыпаюсь в тихой комнате с Эллой в своих руках, и ее голое тело свернулось калачиком рядом со мной. Жаль, что невозможно просыпаться так каждое утро, но тогда, кому-то придется отказаться от чего-то важного.

— Боже, что, черт возьми, я буду делать? — шепчу я вслух.

Утро проглядывается через шторы, и машины гудят на главной дороге перед отелем. Я немного наблюдаю за тем, как спит Элла, пробегаю пальцами по ее спине, пока, наконец ее веки не открываются.

— Ты проснулся. — Она прогоняет усталость.

Я накручиваю локон ее волос на палец. — Я не могу спать. — Она начинает садиться, но я сжимаю руки вокруг нее и прижимаю к себе. — Просто останься так на несколько минут, мне нравится держать тебя.

Ее глаза изучают меня, и она кладет голову обратно мне на плечо. — Что случилось? Ты кажешься расстроенным.

Большим пальцем я сглаживаю беспокойную линию между ее бровей. — Ты когда-нибудь думала, что мы собираемся делать с нашими жизнями? Друг с другом?

Она кусает нижнюю губу. — Иногда я думаю об этом.

— И что как тебе кажется, происходит с нами? — Спрашиваю я с осторожностью, не желая напугать ее тем, о чем я думаю, спрашивая ее. Сначала мне надо прощупать почву.

Ее глаза округляются, и дыхание становится неровным. — Ты бросаешь меня?

Я фыркаю от смеха. — Почему, черт возьми, ты вообще думаешь об этом?

Она приподнимается на локтях и смотрит на меня, ее волосы создали занавес вокруг наших лиц. — Потому что на твоем лице этот взгляд, будто ты хочешь сказать мне ужасные новости.

— Это не плохие новости, — я кладу ее тело на себя. — Но я не уверен, будешь ли ты из-за этого счастлива.

Она хватается за мои плечи, поднимаясь, так что она оседлала меня, и я могу чувствовать ее тепло на моем члене. Одеяло падает с ее плеч, и ее грудь чуть выше моего лица.

— Пожалуйста, поторопись и скажи мне, — просит она. — Потому что ты чертовски пугаешь меня прямо сейчас.

— Я думаю... — Я остановился, вспоминая свою маму и папу, и как все для них обернулось. —Ничего. Честно, это было не очень важно.

Ее лицо опускается. — Нет, этот взгляд на твоем лице - не ничего. С каких пор ты скрываешь что-то от меня?

— Я ничего не скрываю от тебя. — Я просто подожду немного, пока мы об не будем на одной волне. — Теперь, иди сюда.

Я сажусь и беру ее грудь в свой рот, всасывая ее сосок и отвлекая ее. Когда мой рот отстраняется, она тяжело дышит и свет отражается в ее глазах. Обхватывая ее рукой за голову, я приближаю ее губы к своим и толкаюсь членом в нее. Она горячо дышит мне в губы, и мгновение спустя, мы оба забываем о разговоре.