Вечность как предчувствие
Шрифт:
Дно у берега оказалось довольно коварным. Валя подплыла к самому склону, схватилась за траву и брезгливо опустила ноги - ступни мгновенно утонули в иле, который к тому же еще и противно пролез между пальцами. А ведь поначалу Вале показалось, что дно - песчаное!
Оглянувшись на своего провожатого, так геройски стоящего на плоту и правящего его к берегу, Валя дернула головой, отбрасывая налипшую на лоб прядь и, перехватившись поудобнее, подтянулась. Длинная юбка осталась на деревянной перевязи бревен, зато короткий подъюбник,
Оврэк скрипнул зубами. Такой беспечности, ослиного упорства и жеманности он в жизни не видел. Да к тому же - в одном человеке! Богиня-Дарительница истинно, если желает проверить силу веры своих последователей, посылает самые сложные испытания!
Танцующего на лезвии ножа раздражала показательность выступлений: мокрая ткань рубахи, обтягивающая грудь, как будто смертный может соблазниться Явь-Богиней; бесшабашность поступков, пускай даже и помог котелок обнаружить врага; бесстрашный прыжок и сила рук, способных доставить женское тело по воде до берега в рекордно короткие сроки, пускай и по причине врожденной скромности...
Оврэк оборвал поток мыслей, застряв на одной "кочке": с одной стороны, понятно - девушка, земная, странная, с физическими потребностями, и с нежеланием подчиняться незнакомцу даже в малом, а с другой стороны - Богиня, принявшая физическую форму и обвинять высшее существо в том, что оно не желает справлять нужду на глазах незнакомца, пускай и своего преданного слуги...
А сам Бэш? Что он такого почтительного сделал, чтобы заслужить доверие Богини в человеческом теле?
Хотя... Что, кроме Руны Любви на руке девушки, говорит о ее божественном происхождении?
Дарительница, конечно, приветствует сомнения и раздумья, но при этом не следует терять веру!
Бэш запрокинул голову, и с мольбой уставился на небо, просвечивающееся сквозь листву: "Как мне быть, Дарительница?"
Оврэк хоть и казался со стороны расслабленным, но бдительности не терял. Краем уха услышав шум ломающихся под ногами веток, закрепил шест, воткнув его в дно, плот послушно уткнулся в преграду, словно спящий на ходу носорог - в стену, а сам проводник неслышно спрыгнул и притаился за деревьями.
Валя, найдя компромисс со своим пищеварительным трактом, довольная побрела вдоль реки к месту предполагаемого причала. Плот нашелся быстро. А вот охотник...
– Бэш?
– довольно громко вопросила она у плав-средства, но ответа не получила. Похоже, мужчина заразил все вокруг своей молчаливой болезнью.
– Бэ-эш...
– уже чуть тише и нараспев повторила Валя, слегка присаживаясь и пригибая голову.
– Бэш-ш-ш... - зашипела испуганно девушка, припав к земле, как совсем недавно делал это охотник.
– Японский городовой!
Танцующий на лезвии ножа появился внезапно. Со спины. И напугал до чертиков.
– Бэш! Не смей так больше делать!
– Валя взмахнула рукой, чтобы ударить проходящего мимо и довольно ухмыляющегося мужчину в плечо, но передумала. Отсутствие на голом торсе меховой накидки с длинными конскими хвостиками смутило Явь-Богиню. Еще немного и уже не Бэш будет в плену у Вали, а наоборот!
– Надо это прекращать...
– пробурчала девушка себе под нос и направилась вслед за проводником. Снова на плот.
Солнце уж давно стояло в зените, нагревая дерево и припекая в голову. Распущенные в очередной раз волосы высохли мгновенно, и сейчас Валентина лениво переворачивалась со спины на живот, подставляя прямым солнечным лучам голые ноги.
– Нет, ну я так не могу!
– заныла она некоторое время спустя.
– Я понимаю - природа! Но должно же быть хоть какое-то разнообразие! - Бэш удивленно приподнял бровь. По его мнению, разнообразия на границах Живого Леса - хоть отбавляй! А девушке - и этого мало.
– Здесь слишком тихо...
Скривившись, Валентина села, подобрав ноги под себя, покрутила головой, разыскивая хоть что-то, способное издавать мелодичные звуки. Но не обнаружив ничего похожего на радио, перевела недоверчивый взгляд на Бэша.
– Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?
– процитировала Валя Шекспира, поставив Оврэка в тупик - по-иному истолковать выражение его лица не получалось. Довольная произведенным эффектом, девушка откинулась на локти, закинула ногу на ногу и продолжила, вырисовывая кончиками пальцев ног узоры по воздуху:
– О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью,
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Когда Валентина закончила, Бэш вопросительно кивнул.
– Понравилось?
– девушка села ровно, пальцами разгребла густые волосы и принялась заплетать их в косу.
– Это Шекспир, детка...
Бэш непонимающе сдвинул брови.
– А ты думал - это мои стихи?!
– охотник коротко кивнул.
– Нет, Оврэк, мне такое не под силу. У меня другие таланты...
Валя отвела взгляд, чтобы мечтательно взглянуть в прошлое, поэтому и пропустила заинтересованный взгляд проводника. Все еще думая о разваленной карьерной лестнице, Валя доплетала косу и тихо начала напевать. И чем дальше лилась мелодия, тем увереннее становился голос певицы, и тем более удивленным становилось выражение ее лица.
Остановившись на мгновенье, Валя замолкла, замерла, прокашлялась и начала заново. Но только теперь она не мурлыкала себе под нос, а четко произносила слова. Она слушала сама себя и глаза ее бегали в испуге и в восторге. Бэш наблюдал, как Валя расцветает, словно утренний цветок, встречающий солнце.