Вечность продается со скидкой
Шрифт:
Она выложила несколько пузырьков. Нет, не то. Ее рука нащупала на самом дне аптечки небольшой сверточек. В салфетку были завернуты три ампулы. Настя нахмурила лоб.
– Барбамил, – прошептала она. Именно так назывался снотворный препарат, который ввели той телеведущей, Татьяне.
Настя выглянула из ванной. Денис спал сном младенца. Что она знает о собственном муже? Они познакомились в ночном клубе. Денис очаровал ее своей простотой и естественностью, подкупил искренним интересом к ней. Настя была неглупа – она понимала, что мужчины предпочитают запоминающихся, ярких и эффектных женщин.
Шикарные подарки, их поездка на Мальдивы, новая квартира в Петербурге… Только сейчас Настя поняла: все это делалось за ее счет. Именно она – богатая наследница, а Денис…
Денис – бедный философ. И как только он учился на таком сложном факультете? Настя не раз задавала ему этот вопрос, но муж всегда отшучивался и уводил разговор в сторону. У него была масса женщин, Настя не сомневалась. Даже здесь он увлекся Лизой.
Она вдруг ощутила обиду и жгучую ревность. Любила ли она Дениса? Настя не знала.
Ее мысли снова переключились на ампулы с барбамилом.
Настя осторожно стерла с ампул отпечатки пальцев, потом завернула их в салфетку. Пусть лежат там, где она их обнаружила. Головная боль прошла.
Настя нырнула под бок к Денису. Сон так и не шел. Ей предстояло обдумать еще несколько важных вещей.
Она знала, что через несколько дней жизнь ее разительно переменится. Еще несколько дней, совсем немного…
Ирэн Аристарховна прислушалась к шорохам за дверью. Она слышала громкие крики и протяжный вопль. Затем в ее комнату постучалась Мамыкина. Ирэн впустила ее. Та объяснила, что власть переменилась. Теперь всем заправляют Гончаров и Сколышев.
Костандилли сухо поблагодарила Лидию Ивановну. Она умела намекнуть человеку, что аудиенция окончена и пора убираться восвояси. Старушка же будто не замечала недоговоренных фраз и подтекста и продолжала говорить и говорить.
– Вы собираетесь подчиниться двум сумасшедшим? – прервала ее Ирэн Аристарховна.
– А вы? – спросила ее Лидия Ивановна. – У них же оружие.
– По-вашему, это так важно?
– Не нужно подвергать свою жизнь ненужному риску, – мягко проговорила Лидия Ивановна. – Вы ведь мудрая женщина, Ирэн Аристарховна. Как и я, вы многое пережили…
Ирэн Костандилли удивленно взглянула на старушку. Как она может сравнивать! Ирэн – богатая, удивительно молодая, познавшая успех дама света, и сгорбленная, скромно одетая, вся в морщинах Мамыкина. У них нет абсолютно ничего общего.
– Я помню выражение вашего лица, когда голос с компакт-диска обвинил нас в убийствах. Вы окаменели.
Костандилли хмыкнула. Старуха явно замечала то, что не требовалось.
Ирэн Аристарховна вспомнила то, что произошло в Греции двадцать пять лет назад. Тогда она предала человека – и потеряла любовь. Именно из-за этого она решилась на убийство.
– Ну и что из того? – спросила Ирэн Аристарховна. – Неужели вы думаете, что я раскроюсь перед вами, абсолютно чужим мне человеком?
Лидия Ивановна лукаво улыбнулась:
– Я знаю, что мне осталось жить недолго. Какой с меня спрос? Да, когда-то, очень давно, я убила человека. А вы?
Ирэн Аристарховна была готова, как обычно, показать свой характер. Но что-то в Мамыкиной вызывало доверие к ней. Возможно, потому, что она похожа на любимую тетку Ирэн. Тетку, которая всегда говорила, что главное для девушки – удачно выйти замуж. Ирэн твердо усвоила эту истину, собственно, из-за этого все и произошло.
Нет, конечно же, не только из-за этого.
– Учтите, я все буду отрицать, – сказала Ирэн Аристарховна. Ей неизъяснимо захотелось излить душу Лидии Ивановне. Почему? Она обманывала всех психоаналитиков, которые пытались выяснить причину ее частых депрессий. Как убедилась Ирэн, проблемы у последователей Фрейда и Юнга были покруче, чем у нее. А вот Мамыкина, сидевшая в кресле, вызвала у Ирэн желание исповедаться.
– Я буду все отрицать, – повторила Костандилли и вздохнула: – Да, я убила своего мужа. Поверьте, многие подозревали, что это сделала я. И все были уверены, что я пошла на преступление из-за денег. Георгиос Костандиллис был старше меня почти на сорок лет и обладал многомиллионным состоянием. Но я отравила его не для того, чтобы получить наследство.
Она чуть помолчала. Лидия Ивановна видела перед собой настоящую Ирэн, которая скрывалась от многих под маской вздорной, избалованной деньгами и обожанием властительницы светских салонов.
– Я убила его, потому что ненавидела. Он разрушил мою любовь. Вам этого не понять…
– Почему же? – возразила Лидия Ивановна. – Мне это очень хорошо знакомо.
Костандилли взяла с туалетного столика шкатулку из эбенового дерева и вывалила ее содержимое на кровать. Сверкающие драгоценности – ожерелья, браслеты, перстни – переливались загадочным блеском в свете лампы.
– Взамен любви я получила вот это. Но лучше бы… Лучше бы я смогла остаться с моим любимым.
Лидия Ивановна молчала. Она чувствовала, что Ирэн необходимо выговориться. Костандилли задумалась. Когда же все началось? Наверное, в тот день, когда любимая тетка решила поговорить с ней по душам.
– Ирочка, ты должна понять, тебе нужен хороший муж, – произнесла твердым голосом тетя Капа. В семье Желтухиных ее считали немного сумасшедшей. Вечно молодящаяся дама неопределенных лет, с неизменной деталью туалета – искусственными цветами на очередной шляпке.
Отец Иры посмеивался над своей двоюродной сестрой. У Капы не было детей, поэтому всю нерастраченную любовь и нежность она направляла на детей родственников.
– И желательно иностранец, – зашептала тетя Капа, когда Аристарх, отец Ирины, удалился на значительное расстояние. – Ты думаешь, я не понимаю, что твои мать с отцом смеются надо мной? И ты тоже, Ирочка. А ведь когда-то были совсем иные времена. За мной ухаживали, мне предлагали руку и сердце самые родовитые и знатные женихи.
Ира, тогда шестнадцатилетняя девушка, чуть полноватая для своего возраста, с роскошными темными волосами и заразительным смехом, не могла в это поверить. Тетя Капа, растрепанная, с выбившимся из-под нелепой шляпки седым локоном, когда-то была красавицей и сводила с ума аристократический Петербург?