Вечность продается со скидкой
Шрифт:
Личный секретарь грека снова кивнул и, не говоря ни слова, двинулся в путь. Они прошли через анфиладу из семи или восьми комнат. Ирина поражалась: дизайн каждой разительно отличался от предыдущей. Везде сверкало слишком много позолоты, роскошь так и била в глаза. Это характерно для людей, выбившихся в нувориши из самых низов.
Они остановились около двери из мореного дуба. Рядом с ней располагался письменный стол – рабочее место секретаря. Подняв трубку телефона, инкрустированного бирюзой, он с почтением проронил несколько слов.
– Хозяин ждет, – произнес
Секретарь нажал кнопку, и дверь отъехала в сторону. Ирина обернулась. С хитрой улыбкой секретарь смотрел ей вслед. Куда она попала?
«Это оранжерея!» – пронеслось в ее голове. Так и было. Она оказалась в настоящем зимнем саду. В воздухе витал сладостный аромат ванили, а вокруг сияли всеми цветами радуги орхидеи. Ирина никогда не видела таких великолепных цветов. Господина Костандиллиса нигде не было. Она не знала, куда именно нужно идти.
Ирина замерла перед кроваво-красным с белыми прожилками цветком. Какое чудо!
– Это моя любимица, – услышала она чей-то голос. Неправильный французский с сильным акцентом. Ирина обернулась. Она представляла грека совсем не таким. Почему-то ей грезилось, что он будет молодым, высоким, с копной непокорных волос и лучистыми пронзительными темными глазами. Ее ожидания оправдались только в одном – глаза у Костандиллиса были на самом деле лучистые и пронзительные, похожие на шотландские озера в ноябре – такие же бездонные и словно затаившие в себе чудовище.
Грек оказался маленького, если не сказать крошечного роста – намного ниже, чем сама Ирина. Ему было между шестьюдесятью и семьюдесятью. О красоте не могло быть и речи – черты лица грубые, как будто высеченные из камня, и все же Ирина с первого взгляда почувствовала непонятное очарование, исходившее от Костандиллиса. Он был безумно сексуален – несмотря на свой возраст и непрезентабельный вид.
– Я рад, мадам Дюбуа, что вы почтили меня своим присутствием, – сказал он и взял ее ладонь в свои руки.
Ирина словно ощутила удар электрического тока. Видимо, Костандиллис прекрасно знал о том эффекте, который он производит на женщин.
– Вы окажетесь самым лучшим преподавателем русского. А правда, что вы убежали от Советов? Расскажите мне об этом!
Спустя двадцать минут Ирина забыла о том, что совсем недавно не знала Георгиоса – так грек велел называть себя. Он оказался великолепным собеседником. К их услугам была крошечная беседка около искусственного озерца, в котором лениво плавали экзотические рыбы. Ирина отказалась от шампанского, грек только усмехнулся.
Три часа пролетели совершенно незаметно. Костандиллис, владелец целой флотилии танкеров и видный политический деятель у себя на родине, собирался заключить с Советским Союзом сделку века – начать строительство небывалого нефтепровода.
– Я бывал в Москве, – рассказывал он своим гортанным голосом, который сводил Ирину с ума. – Русские женщины потрясающие, – он плотоядно облизнулся. – Я понял: чтобы вникнуть во все нюансы сделки, а это многие миллиарды долларов, мне потребуется выучить русский язык. Я приказал найти в Париже самую очаровательную преподавательницу русского, какая только есть. Мой болван-секретарь вначале откопал француженку лет сорока пяти, с лошадиными зубами и скверной кожей. Она заявила мне с порога, что девственница. Я ей охотно поверил. Второй оказалась княгиня Оболенская – все бы ничего, но красавицей она была лет шестьдесят назад. И наконец я встретил вас…
По окончании встречи Георгиос протянул ей кровавую орхидею. Секретарь вручил Ирине конверт из плотной бумаги. Она нащупала пальцами увесистую пачку банкнот.
– Вы понравились хозяину, – сказал секретарь, буравя Ирину маслеными глазками-оливами. – Он желает видеть вас каждый день. Вы сможете прийти завтра?
– Конечно, – ответила Ирина. Когда лимузин вез ее обратно, она старалась ответить на вопрос: то, что с ней произошло, правда или сон? Она на самом деле встречалась с греком-мультимиллионером или это плод ее воображения?
– Боже, да ведь это тот самый Костандиллис! – завопила свекровь, когда в пятый раз пересчитала сумму, находившуюся в конверте. – Здесь твоя зарплата за месяц, дорогая Ирэн?
Отметив, что «дорогой» свекровь ее никогда не называла, Ирэн небрежно бросила:
– Нет, матушка, за одно занятие.
– Не может быть! – затряслась та. – Боже мой, мы скоро станем богатыми!
«Тот самый Костандиллис», как узнала Ирина, пролистав несколько подшивок журналов и посмотрев выпуски новостей, оказался одним из самых могущественных и богатых людей Греции. Король Павел считал его своим лучшим другом, Костандиллис железной рукой смещал неугодных ему министров. Фактически именно он вертел большей частью экономических и политических дел в Греции. У него было колоссальное состояние, его упорно называли одним из самых богатых людей Европы.
Кроме этого титула, у Георгиоса был и другой – о его сексуальном аппетите ходили легенды. Он менял женщин, как перчатки. В списке его любовниц числились дивы Голливуда, известные манекенщицы, писательницы-интеллектуалки и даже коронованные особы. Не считая мимолетных интрижек с горничными, официантками, гувернантками, стюардессами… Костандиллис всегда первым бросал надоевшую пассию, щедро ее вознаграждая, – некоторые дамы мечтали оказаться в списке его донжуанских побед, чтобы только получить при расставании небольшой презент в виде кольца с крупным бриллиантом или сапфирового браслета.
У него когда-то имелась жена, тихая и забитая женщина, которая взирала на похождения мужа с вселенским спокойствием. Несколько лет назад она скончалась, и Костандиллис мог теперь совершенно свободно предаваться зову плоти.
– Будь осторожна с ним, – пугал Ирину Мишель. – Если бы не наше плачевное финансовое положение, я бы ни за что не отпустил тебя в логово этого развратника.
Ирина с умилением посмотрела на супруга. В ее глазах он ничем не отличался от Костандиллиса – она знала, что у Мишеля имеется любовница, его молоденькая помощница на фирме. – Дорогой, тебе не стоит беспокоиться, – заявила она. – Если я уйду от тебя, то исключительно в качестве жены грека.