Вечность спустя
Шрифт:
— Я думал, ты не вернёшься. — Андрей остановился напротив, глядя на Яну сверху вниз.
Захотелось поддеть пальцами острый подбородок, запрокинуть её голову вверх и. не разрывая зрительного контакта, тонуть в невероятной зелени глаз. И наплевать. если линзы — ему нравился именно этот оттенок. А потом впечатать в жёсткий матрац её тело, накрыть своим и, задрав это чопорное платье до талии, взять жёстко, заглушая вскрики обжигающими поцелуями. Но Андрей сдержался. понимая, что пока ещё не время.
Она молчала, лишь подняла на него взгляд, в котором почти ничего не читалось.
Она
— Я же обещала кофе принести, — заметила, пожимая плечами.
Яна видела, каким огнём горят его глаза, и внутри всё переворачивалось, стоило только представить, что всё ещё возможно исправить. Но она не была дурой, пусть и потратила долгих пятнадцать лет на попытки забыть. Сейчас она слабо напоминала ту глупую девочку, любившую без памяти друга своего старшего брата.
А он... он видел в ней лишь забавную зверушку, которая вечно прыгала где-то неподалёку, отчаянно пытаясь казаться старше, опытнее, умнее. Ей так тогда хотелось, чтобы Андрей обратил на неё внимание, но разве такие парни, как он — красивые, умные, — способны замечать маленьких глупых девочек? Нет, невозможно, так не бывает ни в каких реальностях, но однажды случилось в её.
Однажды... Яна зажмурилась, стискивая до боли зубы, отгоняя навязчивые воспоминания, разгоняя яростную боль, рвущую изнутри. Нет, она не позволит непрошеной памяти разрушить то, что с таким усердием выстраивала. И эта ночь, о которой втайне мечтала долгие годы, ничего не изменит. Ни-че-го.
— Какая исполнительная, — ухмыльнулся Андрей, отходя в сторону, а Яна вздрогнула, распахивая глаза. — Остапов тебя не хватится?
Отрицательно качнула головой, а Андрей подумал, что она слишком красивая для того, чтобы шеф не попытался затащить её в свою постель. Хоть раз, но должен был рискнуть, хотя это и противоречит нормам деловой этики. Только кто на неё, при сильном желании, внимание обращает? Ответила ли Яна согласием? А важно ли это?
Почему-то сейчас это казалось важным, и Андрей, чертыхнувшись про себя, подошёл к окну и, отвернувшись, принялся рассматривать прекрасный вид из окна на цветущий разнотравьем и сортовыми голландскими розами сад Игоря. Всё лучше, чем забивать себе голову ненужной ерундой.
А Яна сглотнула, пытаясь запретить себе смотреть на широкую спину, покрытую мелкими капельками воды, на хорошо очерченные, развитые мышцы, перекатывающиеся при малейшем движении под загорелой кожей. Был ли Андрей тогда, пятнадцать лет назад, таким же красивым, или шальная память играет с ней в злые, невыносимо жестокие, игры?
— У меня сегодня выходной, а Остапов ещё вчера уехал, — нашла в себе силы ответить, пользуясь тем, что Андрей не видит её лица. — Он, знаешь ли, не большой любитель шумных компаний и ночёвок в чужих домах.
— И ты, значит, решила вернуться сюда с чашкой ароматного кофе... зачем?
Андрей и сам не мог ответить себе, зачем продолжает это пустое общение, совсем ему ненужное. Яна, при всей своей привлекательности, развлечение
— Я решила, что тебе не помешает кофе. Больше ничего.
Яна поднялась на ноги, поставила полупустую чашку на прикроватную тумбочку, намереваясь уйти и больше никогда не возвращаться, но внутри билось птицей глупое сердце. “Ну, останови ты меня... что тебе стоит?" — молила про себя, не отрывая взгляда от широкой спины, а Андрей молчал, словно её и нет здесь, словно даже эта ночь не способна сделать Яну значимее в его жизни. “Дура, и на что ты надеялась? — напоминал о себе здравый смысл. — Он же не помнит тебя, и сейчас ты ему только потрахаться и нужна была. Думала, любовь вспыхнет?
Идиотка*.
— Игорь, кстати, уже спрашивал о тебе, — сказала, делая шаг по направлению к двери.
Не смогла отказать себе, сказать ещё хоть что-то, если о самом главном не решилась говорить.
— И что ты ответила?
Повернулся к ней, поставил чашку на подоконник и сделал шаг в её сторону.
— Что знать ничего не знаю, — улыбнулась, чуть склонив голову набок. — Я же и в самом деле почти ничего о тебе не знаю.
Врала, безбожно обманывала, потому что знала об Андрее всё, но раз он не помнит глупую девочку из прошлой жизни, то бог ему судья. Яне и самой порой казалось, что всё это было не с ней, а своего первого мужчину — кареглазого Андрея — сама себе придумала. Но сколько бы ни было мужчин после, только при мысли о нём так сладко ныло сердце.
— Так ведь интереснее, не находишь? Когда совсем ничего друг о друге не знаешь.
Он уже совсем близко, а Яна будто приросла ногами к полу, и лишь глаза его видит, в которых плещется полноводной рекой жгучее желание. Андрей протянул руку. дотронулся до тёмно-каштановых волос, провёл пальцами по их шелковистой нежности.
— Я же сейчас тебя снова трахну, — проговорил неожиданно севшим голосом, а у Яны волна удовольствия по позвоночнику прошлась, от чего захотелось то ли свести бёдра вместе, то ли бесстыдно раздвинуть их. — Ты же это понимаешь?
Она лишь кивнула, а Андрей сглотнул, делая ещё один шаг в её направлении, буквально вдавливая в своё тело одним резким движением, от которого, казалось, вышел весь воздух из лёгких.
— Такая сладкая, — произнёс и коснулся губами её виска, слегка облизнув нежную кожу, ощутив языком трепещущую жилку. — От тебя пахнет желанием и сексом. И это меня сводит с ума.
Он шептал ещё что-то на ухо, обжигая кожу дыханием, и от этой сладкой муки внизу живота сворачивался плотный клубок из желания, сомнений и страха. Страха пропасть навсегда и никогда уже из этой бездны по имени Андрей не выбраться.