Вечность

Звездов Олег-Александр Михайлович

К Иисусу подошел Давид. “Иисус, я узнал одно­го из воинов, он убил мою маму. Я думаю, что это воины того священника, который хотел забрать мою Книгу”. — “Давид, Я тебя понимаю”.

В двенадцати милях от Иерусалима находилась тайная крепость-тюрьма Махерусь, которую содер­жал Сафаит. Иоанна поместили в холодный подвал, кишащий ползучей нечистью. Дабы он не сбежал, был прикован цепью, как ярый зверь, который на­творил что-то непоправимое. Иоанн ждал своей уча­сти. В какое-то мгновение в подвале появился яр­кий свет и пред ним стал Ангел Господний. “Иоанн, ведаю о тебе я все, как человека тебя я понимаю, но вижу тебя уже в другом облике. Ты послан небеса­ми, ими же и призван”. Послышался шум ключей, дверь в подвал отворилась. Ангел исчез. В подвал в сопровождении воинов вошел Сафаит. “Ну, пророк небесный, сможешь ли ты сохранить себя, ведь ты помазанник Божий, сохрани себя именем Его”. — “Сохранность свою я получу на небесах и тебя ждать там буду с нетерпением, ибо вслед за

мной придешь и ты в объятия мои”. — “Смотри, какой гостепри­имный. Что ж, я не откажусь навестить тебя в твоем Царствии, — Сафаит громко рассмеялся. — Может, там меня ты и угощать будешь снадобьями и вином”. — “Ты не заслуживаешь, чтобы тебя там угощали”. —”Что ж, если я не заслуживаю, то, Иоанн, я твоей голове буду преподносить разнообразные угощения. Только попрошу тебя, не отказывайся от них, ешь их с наслаждением души своей и немного можешь Богу своему оставить, дабы не скучно было вам. Сейчас пред тобой я твой Бог и твой повелитель, а что там, на Небесах — мне неведомо”. — “Узнаешь, да поздно будет”. — “А я туда и не спешу”. — “Да нет, ты уже там. Свой путь ты проложил себе в сию минуту и сей день”. — “Молчи, мерзавец, оборва­нец, нищий”. — “Да, мои одежды оборваны, но не душа моя. Ее-то ты и не тронешь, ума не хватит”. — “Что же, попрощайся со своей умной головой”. Са­фаит подозвал одного из спекулаторов. “Голова мне нужна этого безумца. Доставишь голову Иоаннову во дворец Ирода. Смотри, чтобы на подносе она была, ибо я ее буду угощать всеми сладостями зем­ными”. Сафаит вышел и отправился к Ироду на праз­дник — день его рождения. В подвале послышался крик. Через несколько минут наступил покой духов­ный. Голову обмыли и завернули в тряпье, тело же ночью вывезли и распяли в Вифании. Все делалось тайно, ибо боялись своих злодеяний. На кресте, где был распят Иоанн, была прибита табличка с надпи­сью: “Этот нищий есть Бог без головы. Голова же ушла на небеса принять Крещение от Всевышнего”.

ИЕРУСАЛИМ. Во дворце Ирода готовились к торжеству в честь рождения Антипы Ирода. Анти­па находился в своей палате. Иродиада с Соломией готовили бальные платья. Все были заняты своими делами.

“Соломия, сможешь ли ты исполнить одну мою просьбу?” — “Мама, какую именно?” — “Слышала ли ты об Иоанне Крестителе?” — “Да, мама, и даже знаю, какую грязь он льет на нашу семью. Почему отец как царь не расправится с ним?” — “Соломия, он боится наказания, ибо уже был наказан. Давай обманем мы его”. — “Каким же образом, мама?” Иродиада рассказала ей о своем плане. “Мама, как это будет прекрасно. Все гости будут в шоке от уви­денного”. — “Соломия, попрошу тебя, исполни все ради меня”. — “Мама, я тебя не подведу”.

Прибыл Сафаит. “Иродиада, готова ли ты?” — “Да, Сафаит, готова, и не только я. Все сделаю, как и договорились”. — “Хорошо. Когда увидишь, что все пьяны, высыпь порошок ему в вино, а подарок уже будет во дворце. И постарайся сделать так, что­бы Пилат с Клавдией сидели рядом с Антипой”. — “Сафаит, все будет сделано”.

ВИФАНИЯ. Можно сказать, город стал городом скорби Божьей. Войдя с Учениками в Вифанию, Иисус увидел страшную картину: окружив, люди стояли у обезглавленного распятого тела. Мы подо­шли ближе. Я не выдержала и заплакала. Иисус об­нял Меня. “Мама, успокойся. Клянусь пред Тобой и Отцом Моим: эту церковную мерзость буду искоре­нять в каждом веке и оставлю лишь только достой­ных”. — “Иисус, помнишь, Я Тебе говорила, что вижу шрам на шее у Иоанна, вот все и исполнилось”.

— “Мама, когда найдем голову Иоанна, лишь тог­да предадим его тело земле. Петр, возьми Учеников и снимите тело с креста. Мама, дай Мне ткань”.

“Вот, Петр, вам ткань, накройте ею тело и спрячь­те за городом в холодной пещере. Когда найдем мы его голову, то предадим тело земле в тайном месте, чтобы никто не знал, ибо и над покойным телом не­чисть может надругаться еще раз”. Тело сняли. “Иоанн, брат ты Мой, не прошу Я у тебя прощения, хотя и смог бы не допустить такого. Суждено нам все испытать на себе, и пусть все люди смотрят на настоящую жестокость, которую творят наши про­тивники. Иоанн, ты был человеком чистой души, которая творила только добро. Душа твоя несла Божье тепло в сердца людей. Знаю, что в страшную минуту ты нашел себе покой у Отца Моего, и пусть райская благодать будет твоим успокоением и уми­лением. Братья Мои, не опускайте свои головы, дер­жите их гордо и пока не думайте о мести. Мы — помазанники Божьи, но не судьи. Иоанн был пре­дан всем сердцем и телом слову Божьему, и таким он остался. Его могущество было в деяниях, и вся священная рать боялась его духовности, ибо унич­тожить таковую невозможно. И тогда они надруга­лись в своей прихоти над телом Иоанна”.

Понтий с Клавдией прибыли во дворец Антипы в тот момент, когда веселье набирало свою темную силу. Танцуя, охмелевшие гости даже не подозрева­ли, что на Земле, на которой они живут, случилось непоправимое.

“Понтий, не нравится мне этот пир хищников”, — сказала Клавдия. “Клавдия, молчи пока, немно­го побудем и вернемся домой. Я тоже чувствую что-то неладное. Вот посмотри, как нагло ведут себя Иродиада и Соломия”. Иродиада, увидев Понтия с Клавдией, сразу

подошла к ним. “Понтий, Клавдия, я рада, что вы прибыли. Ваши места рядом с Антиной, можете присесть”. — “Спасибо, Иродиада. Клавдия, идем. Антипа, мы поздравляем тебя с днем рождения и думаем, что все веселье пройдет на дос­тойном уровне”. — “О чем говоришь, Пилат? Ис­пей лучше вина и веселись, ведь неизвестно, сколько нам осталось жить.” —

“Вот именно, Антипа, в том и дело. Бог знает, сколько нам осталось”.

“Понтий, — обратилась Клавдия, — ты замеча­ешь, что Аптипа не пьян, но он находится под ка­ким-то влиянием”. — “Клавдия, посмотри вокруг: они все находятся под влиянием”. — “Нет, я чув­ствую, что с ним что-то неладное”.

“Понтий, я хочу выпить с тобой”. — “Что ж, Ан­типа, я не против”. Выпив немного вина, Антипа мо­ментально потерял облик человеческий. “Понтий, я же говорила тебе, что с ним что-то неладное”. — “Клавдия, сейчас и я заметил и чувствую: что-то дол­жно свершиться. Не лучше ли нам уйти отсюда?” — “Нет, добудем до конца. Я хочу увидеть то, что про­изойдет”. — “Да, но почему ты так уверена в том, что что-то должно произойти?” — “Понтий, я скры­вала от тебя, а сейчас думаю, что настало время от­крыться пред тобой. Однажды я говорила с Мате­рью Иисуса, и она мне поведала то, что должно про­изойти с ее Сыном и Иоанном Крестителем. Вот поэтому я волнуюсь и жду предсказанного”. — “Клавдия, это вымысел”. — “Нет, Понтий, не вы­мысел, а предсказание, и Матери Божьей я верю больше, чем тебе”. — “Да, Клавдия, а я-то надеялся на тебя”. — “Но я говорю правду истинную, ведь ты сам ведаешь обо всем, но не хочешь признать”. — “Да все я признаю, только пойми и ты меня. Я ведь не простой человек, я прокуратор, слуга Римской Империи”. — “Ну, Понтий, раз так, то жди чуда, которого Господь нам никогда не простит”.

В вихре танца к столу подбежала Соломия. “Отец Антипа, пробудись, ведь сегодня твой праздник. Не ты ли мне говорил, что в этот день можешь испол­нить любую мою просьбу”. — “Соломия, какое твое желание?” — “Мое желание очень простое: я хочу видеть здесь Иоанна Крестителя, но не его самого, лишь голову его”. — “Что ж, пусть так и будет. Слу­ги, вы слышали просьбу моей дочери?” — Да, Ан­типа”. — “Тогда прикажите воинам моим — пусть исполнят желание моей дочери и преподнесут на под­носе голову голодранца”. Сафаит улыбнулся.

“Понтий, уйдем отсюда”. — “Нет, Клавдия, бу­дем ждать окончательного итога”. — “Понтий, ос­танови Антипу”. — “Ты же сама видишь, какой он, что я смогу сделать?” — “Да будь ты проклят, я тебе говорю как жена твоя. Ваша власть и ваша гордость губит вас на глазах у всего человечества. Вот посмот­ри на Антипу, думаешь, ему все простится? Нет, ни­когда. И посмотри на себя, ты же уже не человек, ты есть слуга беззакония и бесчестия”. — “Клавдия, это лишнее. Не я же исполнитель потребованного”. — “Да, не ты, но ты можешь поговорить с Антипой”. — “Что ж, твоя просьба будет для меня законом. Ан­типа, угомонись и просьбу Соломии соизволь откло­нить”. — “Нет, Понтий, просьба моей дочери тоже

для меня есть закон, и ты, как прокуратор, увидишь в законе настоящее беззаконие, которое подвластно только нам, царям земным”. — “Антипа, еще раз прошу тебя, опомнись”. — “Нет, Понтий”. Антипа посмотрел на Клавдию. “Клавдия, сколько я знаю тебя, столько и ненавижу тебя, ибо ты всегда ста­вишь Понтия в неудобное положение пред всем вы­сокопоставленным обществом”. Клавдия покрасне­ла, но не промолчала: “Неужели я помеха для вас, нечестивых?” — “Да”. — “Ну если так, то дай Бог, чтобы таких, как я, было больше, а таких, как вы — чуть меньше, ибо вы своею властью губите все, что вам даст Всевышний”. — “О нет, Клавдия, в дан­ный момент Всевышний — я, а остальное — прах”. — “Что ж, не все вечно, в том числе и ты, Антипа”. Сафаит сидел с улыбкой на лице и все слушал. Пос­ле встал из-за стола и вышел. Самодовольная Соло­мия продолжала танцевать. С ее лица не сходила улыбка. Иродиада с нетерпением ожидала самого неприятного момента. И вот он настал. На подносе подали голову Иоанна. В пьяном угаре никто не мог расслышать раскаты грома, все смеялись, глядя на голову святого человека. Окровавленный поднос с отчлененной головой преподнесли Соломии, она погладила голову рукой и вздрогнула, ибо откры­лись глаза убиенного. Она закричала: “Отец, выб­росьте нечисть на улицу, на съедение псам”. — “Псы не на улице, а в этом дворце находятся! — закрича­ла Клавдия, — И вы, нечистые, ответите за все, и осо­бенно та тварь, которая считает себя священником”, — Клавдия указала на Сафаита. Сафаит почувство­вал неладное и немедленно удалился.

“Понтий, идем же отсюда”. —”Клавдия, ты была права, уйдем сейчас же”. — “Эх вы, звери, что вы натворили, где ваша совесть и честь человеческая?” — “Но в чем ты меня винишь?” — “В том, что вы являетесь с Антипой посланниками дьявола, кото­рый искушает вас на каждом шагу”. — “Клавдия, я не причастен и сам чувствую, что это дело рук Са­фаита”. —”Раз чувствуешь, то и ты виновен, хотя…” — “Клавдия, что ты хотела сказать?” — “Ничего, со временем сам узнаешь”. — “Почему ты от меня что-то скрываешь?” — “Не я скрываю, ты скрыва­ешься тенью своей слабой души. Вас всех недостой­ных поглотила тьма, и, если бы я не верила в Бога, не говорила бы”.