Вечной жизни не хватит
Шрифт:
– Ладно, марш к себе на полку! Я сейчас билеты проверять буду и постели раздавать. А потом приходи ко мне чай пить!
Лена пила чай с малиновым вареньем и слушала рассказ проводницы, хоть внешне и суровой, но в душе жалостливой женщиной. Оказалось, что ее родная сестра занимала пост заведующей общежитием медицинского института. Узнав, что Лена намеревается поступать именно в него, проводница стала давать наставления, а потом заявила:
– Вижу, девка ты неглупая и не вертихвостка, каких сейчас пруд-пруди. Вот, напишу Клаве записку, она тебя примет!
Так,
– Да, голова у тебя на плечах есть. Далеко пойдешь! Только не в медики тебе надо, а лучше в торговлю! Там бы ты сразу раскрутилась!
Но Лена не дала себя уговорить – она хотела стать именно врачом. На экзамены она отправилась с легким сердцем, потому что не сомневалась, что хорошо подготовлена и сумеет преодолеть все препоны.
Химия оказалась для нее плевым делом, как и иностранный язык. Осталось только сочинение, однако в своих силах Лена не сомневалась. Тема попалась интересная, несложная, и, изложив свои мысли по поводу романа Достоевского «Преступление и наказание», Лена сдала работу раньше положенного времени и вышла из аудитории.
Погода стояла солнечная, жаркая. Чувствуя, что по телу разливается приятная нега, Лена отправилась бродить по городу. В областном центре она не была еще ни разу. Она купила эскимо, погуляла на набережной, где долго смеялась над незадачливым фотографом, который вместе с прыткой обезьянкой пытался заманить клиентов на снимок за трешку.
На душе было радостно и покойно. От набережной Лена поднялась по одному из проспектов и заметила иномарку, которая резко затормозила перед рестораном «Золотой дракон».
Из иномарки вышла расфуфыренная особа под ручку с похожим на орангутанга типом. Особа гортанно засмеялась, и Лена узнала в ней Азизу. Ну надо же, она тоже перебралась в областной центр!
Лена быстро отвернулась, не желая, чтобы Азиза ее увидела. У каждого в жизни своя дорога, и она не хотела, чтобы их пути с Азизой пересекались. Вообще-то, Лена искала подработку, поэтому и разглядывала рестораны и кафе. Там ведь всегда требовались уборщицы или помощницы на кухне. Но в «Золотой дракон» она наведываться не намеревалась – не хватало еще столкнуться с Азизой!
Сочинение абитуриенты писали в пятницу, а результаты обещали вывесить в понедельник. В этот долгожданный день, которому надлежало стать ее первым днем в качестве студентки, хоть пока и без студенческого билета и официального зачисления, Лена проснулась на удивление поздно. Взглянув на часы, она ахнула и засобиралась в главный корпус института.
Когда она пришла туда, выяснилось, что списки уже вывесили, и основная масса абитуриентов, узнав свои оценки, схлынула. Около стендов топтались всего несколько человек. Лена заметила, как одна из девиц, невысокая, в уродливых очках, вдруг зарыдала, а пожилая мамаша стала утешать дочурку.
Лена про себя усмехнулась – что же, одной конкуренткой меньше. Ей было достаточно тройки, чтобы получить проходной балл. А в том, что она получит свою тройку, Лена была уверена.
Она подошла к стенду и стала искать свою фамилию. Так и есть, тройка. Лена улыбнулась и вдруг поняла, что это оценка абитуриента, который значился под ней. Она пригляделась и похолодела.
Она сама получила пару! В волнении Лена стала просматривать список фамилий с оценками, но сомнений быть не могло: она провалилась, заработав за сочинение двойку!
Ее планы пошли прахом, но Лена не сомневалась, что поступила верно. Она не намеревалась больше продавать себя – свое тело, свою душу, свою совесть. Что бы ни стояло на кону!
Заведующая общежитием, у которой своих детей не было, похлопотала за Лену и сумела выбить ей место заочницы на географическом факультете местного педагогического института.
– Начинай учиться, а потом переведешься в медицинский, только не в нашем городе, а в другом. И у директора тамошнего общежития передо мной должок, поэтому и насчет койки там я договорилась. Не шикарно, но жить можно!
Лена была крайне признательна Клавдии Ивановне. Ее не испугала даже койка в комнате на трех человек в самой темной и плохо отремонтированной комнате общежития педагогического института. Да и бывала там Лена редко: она не могла позволить себе тянуть деньги с мамы. Та все рвалась высылать ей телеграфом переводы, но Лена знала, что Ольге Дмитриевне и самой требовались деньги на лечение Оленьки.
Работу ей обеспечила все та же Клавдия Ивановна: Лена убиралась в двух школах и детском садике. Платили мало, но свести концы с концами было реально.
Трудилась Лена на совесть, и директриса одной из школ, где она убиралась, порекомендовала ее, как она выразилась, важному человеку. Лена сначала отнекивалась, думая, что речь идет о чем-то непристойном, но, как выяснилось, требовалась помощь по хозяйству в доме какой-то шишки.
Лена попала на собеседование в дом на набережной: там, в высоченных, сталинской архитектуры, зданиях обитала элита областного центра. Леонид Вадимович был аскетичным, с залысинами типом в очках в золотой оправе, чем-то неуловимо похожим на покойного генсека Андропова. Он работал заместителем директора химического комбината.
Впрочем, с самим Леонидом Вадимовичем Лена общалась всего несколько секунд, потом эстафету переняли его дородная холеная супруга, Инна Аркадьевна, и экономка, Дина Яковлевна.
Дамы подвергли ее форменному допросу, однако Лена отвечала на все вопросы спокойно, не тушуясь. Наконец ее попросили выйти в коридор. Девушка вышла из гостиной, обставленной антикварной мебелью.
– Что, устроили инквизиционный процесс? – услышала она насмешливый голос, обернулась и увидела на лестнице, которая вела на второй этаж (квартира у заместителя директора химического комбината располагалась на двух ярусах), высокого молодого человека, облаченного в импортные джинсы и яркую майку с иностранной надписью.