Вечные ответы
Шрифт:
Я просила благ – и Бог дал мне возможности.
Я не получила ничего из того, что хотела, – но я получила все, что мне было нужно!
Бог услышал мои молитвы.
Молитва – это высшая форма медитации. Часто люди, далекие от ведической культуры, считают, что медитация – это просто успокоение и сосредоточение ума. В таком случае, говорят они, медитация может быть первой ступенью, подготовкой, но не самой молитвой. Действительно, есть и такие формы медитации, призванные обуздать ум, полный материальных
Говоря о медитации, мы приводили понятный всем пример – состояние влюбленности, в котором ум любящего человека полностью погружен в объект любви. Для объяснения молитвенного состояния часто используется эта же аналогия. Например, Шрила Прабхупада в «Нектаре преданности» цитирует древнюю молитву из Падмапураны: «О мой Господь, я знаю, что молодые девушки испытывают естественное влечение к юношам, а юноши – естественное влечение к девушкам. И я молюсь у Твоих лотосных стоп, чтобы ум мой всегда с той же естественностью устремлялся к Тебе».
Скучает душа моя о Господе, и слезно ищу Его.
Как мне Тебя не искать? Ты прежде взыскал меня и дал мне насладиться Духом Твоим Святым, и душа моя возлюбила Тебя.
Ты видишь, Господи, печаль мою и слезы…
Если бы Ты не привлек меня Своею любовью, то не искал бы я Тебя так, как ищу, но Дух Твой дал мне познать Тебя, и радуется душа моя, что Ты мой Бог и Господь, и до слез скучаю я по Тебе.
Господь повелевает любить Его всем сердцем и всею душою, – но как возможно любить Того, Кого никогда не видал, и как научиться той любви? Господь познается по действию в душе. Когда Господь посетит, то душа знает, что был милый Гость и ушел, и скучает душа по Нему и слезно ищет Его: «Где Ты, Свете мой, где Ты, радость моя? Следы Твои благоухают в душе моей, но Тебя нет, и скучает душа моя по Тебе, и сердце мое уныло и болит, и ничто более не веселит меня, потому что я оскорбил Господа, и Он скрылся от меня».
Сердце мое возлюбило Тебя, Господи, и потому скучаю по Тебе, и слезно ищу Тебя. Ты украсил небо звездами, воздух – облаками, землю же – морями, реками и зелеными садами, где поют птицы, но душа моя возлюбила Тебя и не хочет смотреть на этот мир, хотя он и прекрасен.
Только Тебя желает душа моя, Господи. Твой тихий и кроткий взор я не могу забыть, и слезно молю Тебя: приди, и вселись, и очисти меня от грехов моих. Ты видишь с высоты святой славы Твоей – как скучает душа моя по Тебе. Не оставь меня, раба Твоего; услышь меня, вопиющего, как Пророк Давид:
«Помилуй мя, Боже, по велицей Твоей милости».
Такое постоянное стремление ума и души к общению с Богом и называют «внутренней молитвой», которая считается высшим совершенством. Некоторым святым, полностью погруженным в молитву, она заменяет и еду, и сон. Фактически они полностью вверяют себя Господу, уже не думая о потребностях физического тела…
Вот небольшой отрывок из книги «Путешествие домой», описывающий великого вайшнавского святого, совсем недавно жившего в Индии, – Акинчана Кришнадаса Бабаджи:
«…Кришнадас Бабаджи в одиночестве сидел на полу и самозабвенно пел духовные песни. Я сел сбоку от него. Его глаза горели от духовных переживаний, и ему часто приходилось останавливаться, чтобы проглотить слезы. Хотя голос у него был самый обыкновенный, пение его, исполненное духовной силы, проникало мне в самое сердце… Казалось, что Бабаджи никогда не прекращает повторять имена Бога. Однажды глубокой ночью, когда меня разбудил приступ дизентерии, по дороге в уборную я услышал, как он своим сильным и безыскусным голосом поет маха-мантру у себя в комнате.
Делал ли он хоть когда-нибудь перерывы? Всякий раз, когда мне не спалось ночью, я тихонько пробирался к окну его комнаты. Один на один со своим возлюбленным Кришной, он повторял Его имена сутками напролет. Никто в ашраме не мог понять, когда он спит».
А вот кусочек из «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу»: «Вот теперь так и хожу, да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего в свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день, и не чувствую, что иду; а чувствую только, что творю молитву. Когда сильный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву, и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве, и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва; тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду.
Сделался я какой-то полоумный, нет у меня ни о чем заботы, ничто меня не занимает, ни на что бы суетливое не глядел, и был бы все один в уединении; только по привычке одного и хочется, чтобы беспрестанно творить молитву, и когда ею занимаюсь, то мне бывает очень весело».
Конечно, это уровень великих святых, и не стоит даже пытаться его искусственно имитировать. Вместе с этим нам полезно читать об их опыте для того, чтобы вдохновляться и убеждаться в силе молитвы. Но давайте подумаем, что происходит с нами? Умеем ли мы скучать по Господу? Хотим ли мы отношений с Ним?
Антоний Сурожский пишет:
«Теперь подумаем о молитвах; вспомним, как сильна, горяча, глубока бывает молитва, когда молишься о ком-то, кого любишь, или о чем-то важном для тебя. Сердце открыто, всё наше существо собрано и сосредоточено в молитве. Значит ли это, что весь смысл этой молитвы, вся ее сила – во встрече с Богом? Нет; это значит только, что для тебя важен предмет твоей молитвы. Потому что когда после такой горячей, глубокой, напряженной молитвы о любимом человеке или по поводу тревожных обстоятельств мы переходим к следующей теме, которая не так глубоко нас затрагивает, и мы остываем – что изменилось? Бог ли охладел или отошел в сторону?