Вечные следы
Шрифт:
В этих чудесных странах данакили охотились на страусов, зачаровывая их игрой на свирелях. В шатрах бедуинов дымили тульские самовары. Русские паломники шли к суровой вершине Синая, а в караван-сараях Джедды слышалась речь казанских татар-пилигримов, спешивших в Мекку.
Искусные водолазы добывали для Маклая морские губки. Он изучал также головной мозг рыб Красного моря.
Но было еще одно важное обстоятельство, которое и заставило нас написать этот очерк. Миклухо-Маклай придавал тогда большое значение прокладке Суэцкого канала. Ученый считал, что ему надо спешить. Природа Красного моря должна быть исследована прежде, чем наступит срок усиленного обмена вод Средиземного и Красного морей!
Он предсказывал, что в Красном море вскоре изменятся течения, температура воды и содержание солей. Поэтому Маклай, помимо изучения фауны Красного моря, проводил температурные наблюдения на рифах между Суакином и Массовой, собирая сведения о средней годовой температуре для бассейна Красного моря.
Маклай добыл богатейшие данные о жизни и быте населения посещенных им областей. Он описал города, указал на особое значение Массовы и Суакина как будущих портов Абиссинии и Судана, изучил пути, ведущие к Красному морю, и сообщения в пределах самого моря. Ученый указывал, например, на деятельность египетской пароходной компании «Азизие»; ее монополия была утверждена правительством Египта.
Самому Маклаю часто приходилось плавать на сумбуках — почти первобытных красноморских судах с высокой кормой.
Размышляя над геологической историей Красного моря, Миклухо-Маклай пришел к выводу, что берега моря находятся в стадии поднятия. Это положение касалось также и зоны Суэцкого канала. Путешественник высказал догадку о происхождении Горьких озер; Маклай считал их остатком Суэцкого залива, который в древности уходил далеко на север.
С Красного моря в Каир ученый возвращался через Суэцкий перешеек. Добравшись до Александрии, Миклухо-Маклай разыскал своего земляка Пашкова, представителя русского Общества пароходства и торговли в Египте.
Изнуренный лихорадкой и цингой, Миклухо-Маклай, уже не имевший к тому времени средств к существованию, при помощи Пашкова отправился на родину на русском пароходе «Эльбрус». Все время пути ученый тревожился за целость своих замечательных коллекций. Это были погруженные в спирт и глицерин образцы 29 видов губок Красного моря. Передавая их академику Ф. Ф. Брандту, путешественник заметил, что эта коллекция — единственная в Западной Европе.
В сентябре 1869 года Н. Н. Миклухо-Маклай, выступая в Русском географическом обществе с сообщением о своих работах на Красном море, не раз упоминал о Суэцком канале и Суэце.
Менее чем через два месяца Суэцкий перешеек огласился гудками пароходов. Суэцкий канал был открыт для движения. А молодой русский ученый, закончивший свои исследования в Суэце и горных озерах, начал собираться на Новую Гвинею.
Уже находясь на борту корабля «Витязь», Миклухо-Маклай написал труд о губках Красного моря и о своих скитаниях, начавшихся в белом Суэце.
НАГРАДЫ ВЕЧНОСТИ
Это был неутомимый летописец Сибири и Казахстана, географ, бытописатель северных и степных народов. Имя его — Николай Алексеевич Абрамов.
В свое время Ф. Петухов, сослуживец Абрамова еще по Тобольску, составил краткое жизнеописание историка. Я заимствовал оттуда основные факты и дополнил их сведениями, обнаруженными в редких, подчас забытых источниках.
Николай Алексеевич Абрамов родился в 1812 году в Тобольской губернии, в городе Кургане. Его отец, священник, был одновременно учителем татарского языка. Будущий историк обучался в Тобольской семинарии. Закончив ее, он сам стал преподавать татарский язык сибирским бурсакам. Постепенно Н. А. Абрамов увлекся собиранием древних монет и поисками старинных рукописей по истории Сибири.
В 1836–1842 годах тобольский следопыт был скромным преподавателем в народном уездном училище. Свой досуг он проводил в архивах былой сибирской столицы, просматривая скопившиеся там сокровища.
Однажды, в 1838 году, перебирая груды бумаг в древнем хранилище Тобольского кафедрального собора, Н. А. Абрамов нашел рукопись с тисненным золотом корешком. Она была написана на бумаге с водяным знаком, изображавшим гербовый щит и львов, вставших на дыбы. Так было открыто прославившееся впоследствии сочинение Григория Новицкого «Краткое описание о народе остяцком, иже в пределах полнощных царства Сибирского обретается», написанное в 1715 году, — ценнейший источник по истории Сибири.
Там писалось не только об остяках. Г. Новицкий приводил легендарные сведения о первом сибирском владетеле Оне, жившем на Ишиме, и его потомках, о Кучуме, пришедшем в Сибирь «от казачьей орды».
Н. А. Абрамов прилежно переписал сочинение Г. Новицкого, сделав его достоянием науки.
Спустя год после открытия рукописи Г. Новицкого неутомимый искатель обнаружил в библиотеке Тобольской семинарии рукопись под номером 1655 на 300 страницах. Н. А. Абрамов условно назвал ее «Сибирской летописью». Более поздние исследователи стали называть рукопись «Черепановской».
Постепенно была выяснена история создания этого выдающегося труда. Его написал тобольский ямщик Иван Леонтьевич Черепанов (1724–1795), который собрал у себя на дому немалую библиотеку, старинные чертежи и грамоты.
(Помимо занятий историей, И. Л. Черепанов сделал немало как незаурядный зодчий и живописец. В 1769–1788 годах он выстроил соборную церковь в Омской крепости, церковное здание в крепости Ямышевской, возвел постройки в крепости Бийской и выполнил живописные работы в Петропавловске-на-Иртыше — в крепости св. Петра.)
И. А. Абрамов установил, что тобольский ямщик-историк в начале своей летописи приводил сведения из сочинения Григория Новицкого. Но, излагая события после 1699 года, Черепанов вполне самостоятельно развивал свое повествование, зачастую пользуясь редкими источниками, не дошедшими до нашего времени. Он, например, сетовал, что его современники скупы на сведения «в рассуждении границ, которыми Азия отделяется от Америки», описывал историю открытия Камчатки, Алеутских островов и побережья Северо-Западной Америки русскими мореходами.